Виталий Севастьянов - Фантастика - 1979

Например, Г. Кан рисует мир следующих двухсот лет как время становления постиндустриальных экономик повсюду и появления супериндустриальных экономик в развитых странах. Путь к постиндустриальной экономике Кан видит в самом техническом прогрессе, экономическом развитии и тривиальной легкости производства продуктов жизненной необходимости. Супериндустриальные общества опираются на гигантские промышленные предприятия, ставшие чрезвычайно мощным фактором, оказывающим воздействие как на окружающую физическую среду, так и на социальную [11] Kahn H., Brown W., Martel L… The next 200 Years, N-Y, 1976, p. 1. . Проблема собственности и классов перестает иметь какое бы то ни было значение, так как все кругом богаты и обладают возможностями неограниченного досуга. Симптомом исчезновения собственности провозглашается смещение центров собственности и власти в современных крупных корпорациях, когда фундаментом власти вместо собственности становится квалификация, знание и управление. Эту реакционную идею упорно пытаются обосновать многие защитники и реставраторы современного капитализма.

Технологическая футурология, обещающая капитализму, несмотря на возможные модификации, развитие и вечность, идет в русле общего антисоциалистического течения.

Прямое выступление против научной революционной теории Маркса — Ленина о путях уничтожения частной собственности и обобществления производства на деле как единственной основы подлинного социального прогресса сплошь и рядом маскируется ложной ссылкой на утопизм подобных идей, уходящих к иллюзиям Т. Мора, Т. Кампакеллы и других утопистов позднего средневековья.

Подобные ссылки ложны вдвойне. Теория научного коммунизма основана не на утопических вымыслах, а на анализе объективных законов общественного развития, свидетельствующих об исторической неизбежности смены отживающего капитализма новым, социалистическим обществом. Во-вторых, несмотря на утопичность, Т. Мор и Т. Кампанелла инстинктивно чувствовали противоречия грядущего капитализма, его античеловечность и пытались заглянуть через века в будущее социалистического завтра. Тем самым идеи ранних утопистов лежали не вовне, а в русле прогрессивных идей.

Т. Мор, выдающийся английский философ и мыслитель, лорд-канцлер, сложивший голову на эшафоте, в своей «Утопии» дал не только глубокий анализ современного ему общества, но и высказал величайшую идею о том, что главная причина нищеты и бесправия — господство частной собственности.

Т. Кампанелла, обучавшийся в монастырях Италии, подготовивший восстание, двадцать семь лет просидевший в каменных казематах, оказался несломленным. Он увидел свой «Город Солнца» без паразитизма, гнета и праздности богачей, без частной собственности — первопричины всех зол, Город Солнца на острове Тапробане, где царят сельские общины, для которых ремесло имеет второстепенное значение, а торговля допускается лишь у городских ворот. Возражая Аристотелю, Кампанелла объявлял, что с отрешением от собственности у людей останется только любовь к общине.

Благородство этих антисобственнических идей заключено в примитивно регламентированной ячейке утопического будущего, далекой от реального хода исторического развития.

Регламентация всех условий будущего социализма, как оторванная от жизни иллюзия, характерна и для великих социалистов-утопистов.

В отличие от утопического социализма марксизм определяет глобальные тенденции и направления общественного прогресса и предупреждает против нелепых и утопичных попыток конструирования вариантов будущего. Эта принципиальная позиция, как правило, замалчивается. Марксизму подчас, приписываются нелепицы, не имеющие с ним ничего общего.

Антисоциализм сплошь и рядом прячется в покровы непредсказуемости будущего. Так, говоря о природе социального прогнозирования, известный французский социолог Р. Арон завершил свою книгу «Разочарование в прогрессе. Диалектика современного общества» следующим выводом: «…Люди никогда не знали истории, которую они творили, и нет причин полагать, что они знают ее сейчас. Хорошо, что теперь больше размышляют о будущем, а не рассматривают его как нечто предопределенное. Такой характер мышления должен быть связан с призывом к действию, основанному на понимании пределов нашего знания не в меньшей мере, чем на самосознании. Ни один технический эксперт не может создать общество будущего. Его создание — дело всего человечества, каким же это общество будет — предсказать невозможно» [12] Aron R. Progress and disillusion. The dialecties of modern society. N-Y, 1968, p. 221 .