Герберт Циргибель - Иной мир

Инженерам не пришлось нажимать на аварийную кнопку. Вибрация уменьшилась, Седрик почувствовал легкое давление на свое тело, которое росло с каждой секундой. Они летели; энергия, которая устремляла их корабль вверх, была сильнее, чем сила притяжения Земли.

Давление, которое прижало всех четырех в кресло, все еще росло. Зато грохот двигателей усиливался; их скорость была быстрее звука.

— Мой комплимент вашей консервной банке, — сказал Джефсон, — если быть честным, во время старта я немного боялся. Значит, теперь мы летим. Очень удобно, как мне кажется, и нагрузка тоже безобидная.

— Расскажи анекдот, Генри, — сказал Массиму, — тогда пятнадцать минут пройдут быстрее.

— Ты так просто это говоришь. Черт знает почему, но голову ничего не приходит. Я думаю, что мы переживаем исторический момент. Моя жена сказала мне во время прощания, что нация гордится мной. Что вы скажете на это?

— Они завалят тебя бумагой, когда ты вернешься, — ответил Массиму.

— Надеюсь, среди них найдется парочка банкнот, — проворчал Джефсон.

Седрик вполуха слышал разговор своих спутников. В мыслях он вернулся на стартовую площадку. Он постарался представить перед глазами Нангу; странно, но у него это не получалось. Все, что было позади, удерживалось в его памяти схематично. Имена приходили ему на ум, имена без лиц: Вулько, профессор Шаган, Анне, жалкий, несчастный Андрей Гилько, место которого он занял, и совершенно неожиданно тот Гонорè Р. Седрик хотел было засмеяться при этом имени, но из этого получилась какая-то гримаса, и он подумал: Собственно, жаль, что он находится не в другой кабине. Следовало всех этих чудаков разом вывести на околоземную орбиту, это держало бы их фантазию на привязи, и они бы получили тогда более реальные представления о законах природы…

— На что ты всегда ловил рыбу на озере Нясиярви, Седрик? — поинтересовался Джефсон. — На крючок и червяка или на искусственную приманку?

— На блесну.

— В прошлом году я очень много раз ловил рыбу в Карибском море, но клевали только акулы. Вы не можете себе представить, как я боюсь этих бестий. Когда я тогда приземлился на воду, я особенно боялся акул. Я постоянно думал: Теперь ты удачно вернулся из космоса, ты герой и плаваешь здесь словно крыса в воде. Только представьте себе: Героя укусит в ногу акула.

Они постарались представить себе эту картинку, и засмеялись. Затем Дамар сказал: «Еще две минуты и мы выйдем на орбиту».

Теперь они молчали в ожидании предстоящей невесомости. Две минуты длились словно вечность. Каждый из них уже множество раз испытывал такие моменты, и каждый был готов к этой секунде. Все же все чувствовали себя как Седрик, который вдруг почувствовал, что беспрестанно куда-то. Было так, словно «Кеплер» вдруг превратился в лифт, который засасывало в глубину. Космический корабль почти вышел на расчетную орбиту, на секунду больше ничто не приводило его в движение. Теперь их полет действительно напоминал длительное падение вокруг изгиба Земля. Центробежная сила и гравитация уравновесились. Пока «Кеплер» в каждую долю секунду устремлялся от Земли, в ту же секунду их снова отбросила обратно сила тяжести, направленная внутрь. Из этого взаимоотношения вытекала их невесомость. Прошло несколько секунд, когда корабль снова толкнуло и он завибрировал. Их снова прижало в мягкие кресла. Но на этот раз прижимающее усилие продлилось всего несколько секунд. Последняя ступень ракетоносителя с сильной отдачей отделилась от них и при этом дала «Кеплеру» еще один последний толчок, который вывел его на окончательную орбиту вращения. Только сейчас они достигли цели первого этапа их полета.

Они остались лежать, чтобы привыкнуть к условиям невесомости. Чувство равновесия, желудок и прежде всего сердце должны были привыкнуть к новому состоянию. Джефсон, всегда расположенный к шуткам, крикнул с комическим пафосом: «Леди и джентльмены, сорок пятый этаж, отделение детских игрушек! Кто-нибудь хочет выйти и купить маленького золотого ангелочка?»

— Все те же шутки, — проворчал Массиму, — теперь рассказывайте мне по очереди, что у вас бо-бо. Дамар, начинай.

Дамар пристально посмотрел на рисунок, прикрепленный к стене кабины, на котором были изображены разные геометрические фигуры.

— Я вижу нормально, — сказал он, — мой пульс учащен, желудок немного сполз вниз, все остальное в порядке, никакого ощущения головокружения.

— Тогда радуйся, — сказал Седрик, — мне будет плохо, и этот круг на рисунке я буду воспринимать как овал.