Гарри Гаррисон - Плененная Вселенная

Когда она вернулась, небо было красным, а последние звезды побледнели. Дрожа от страха, он оставался там, где был, лишь глубже погрузился в воду, так что та доходила ему до глаз. Коатлики не остановилась. Она продолжала брести вдоль берега, и змеи вокруг нее шипели в такт ее головам.

Когда она прошла, он медленно вынырнул из воды и смотрел ей вслед. Дойдя до края болота, она скрылась из виду, и он остался один. Дневной свет разгорался золотым костром над маячившими перед ним пиками гор. Когда свет разлился над землей, он последовал за ней,

Теперь опасности не было — Коатлики бродила только по ночам, и входить в эту часть долины днем не запрещалось. Его наполняла гордость: он последовал за богиней. Он видел, как она проходила здесь, по илу, и сейчас он видел ее следы. Возможно, она часто ходила этим путем, потому что он обнаружил, что идет по подобию основательно утоптанной тропы. Он принял бы ее за обычную тропу, используемую людьми, которые охотятся на уток и прочих здешних птиц, если бы не видел, как она шла этим путем. Тропа вела вокруг болота, потом уходила к крепкого вида скале, составлявшей часть единой каменной стены. Трудно было следовать за ней среди валунов, но все же он находил ее следы, потому что знал, что искать. Коатлики прошла этим путем.

В этом месте в скале была расщелина. Валуны возвышались по обеим ее сторонам, и казалось невозможным, чтобы она ушла каким-нибудь другим путем — если только она не улетела, хотя, возможно, богиня и умеет это делать. Если же она шла, то путь ее проходил здесь.

Чимал полез было в трещину, когда оттуда появился целый клубок гремучих змей и скорпионов.

Он буквально застыл на месте от такого зрелища, ибо ничего подобного раньше ему видеть не приходилось. Он так бы и стоял, ожидая неминуемой смерти, если бы не инстинкт самосохранения. Он успел отшатнуться и вскарабкаться на крутой валун. Подтянувшись выше, он закинул одну руку на вершину выступа, и тут по его руке полоснула игла огня. Он не был первым, кто добрался до этого места, — большой цвета желтого воска скорпион был уже здесь и вонзился в его плоть.

С гримасой отвращения он столкнул его на камень и раздавил сандалией. Другие ядовитые насекомые поднялись и накинулись на него, и ему пришлось воевать с ними. Отогнав их, он насадил укушенное место на острый обломок камня и постарался выдавить жало. Сильная боль заставила отступить боль во всем теле.

Избежал ли он уготованной для него смерти? Трудно сказать, да он и не хотел об этом думать. Знакомый ему мир слишком быстро менялся на его глазах. Все старые догмы были, казалось, разрушены. Он видел Коатлики и остался жив, он последовал за ней и выжил. Возможно, гремучие змеи и скорпионы составляли часть ее свиты и следовали за ней с наступлением ночи. Он не мог этого понять. От яда у него кружилась голова. В то же время он испытывал восторг. Он чувствовал себя так, как если бы сделал что-то, что превратило его во всесильное существо, так что теперь не было силы ни на земле, ни под ней, ни над ней, которая могла бы его остановить.

Когда последняя змея и последнее насекомое исчезли среди уступов, он осторожно спустился вниз и снова пошел по тропе. Та вилась среди огромных, побитых временем валунов, отслоившихся от каменной стены. Вертикальная трещина была высокой, но не очень глубокой. Чимал, следуя по пути, который был хорошо утоптанной тропой, внезапно оказался перед крепкой каменной стеной.

Пути мимо нее не было. Тропа окончилась. Он прислонился к бездушному камню и перевел дыхание. Ему следовало подумать о такой возможности. Ибо Коатлики, хотя она и бродит по земле, должна обладать возможностями, стоящими выше человеческих. Может быть, она умеет обращаться в газ и летать. Или, возможно, она умеет ходить среди скал, которые кажутся ей подобными воздуху. Какая разница... и что он здесь делает? Усталость угрожала захлестнуть его, рука горела от укуса ядовитого насекомого. Ему следовало найти место, в котором можно было бы укрыться на день, или найти какую-нибудь еду — делать что-то, но не оставаться здесь. Какое безумие заставило его ринуться на эту странную охоту?

Он повернул прочь — и отскочил, потому что увидел гремучую змею в тени скалы. Она не двигалась. Подойдя ближе, он увидел, что она лежит, завалившись на бок, с открытой пастью и остекленевшими глазами. Чимал подошел и осторожно пнул ее. Она явно была мертва. Но она, казалось, была каким-то образом прикреплена к скале.