Александр Казанцев: Рецензия на Л Лукина и Е Лукин - 'Ты, и никто другой'

Пожалуй, говоря о рукописи, особенно впечатляющим будет простой перечень ее героев. Попробуем непредвзято перечислить их: фотограф-фарцовщик Мосин, беззастенчивый "левак", обогащающийся в служебное время на служебном оборудовании и таких же материалах, бегущие к нему спекулянты и мещанки-покупатели, готовые переплачивать за модное "барахло", беспомощный начальник из руководства HИИ, неведомо, чем занимающийся, но неспособный водворить порядок в подведомственном учреждении, и рядом с ним (через волшебный забор) - бездумные персонажи из будущего, безграмотные, легкомысленные, оказывающиеся детьми, играющими в историю, и вместе с ними и взрослые наши потомки с русской, но испорченной жаргоном речью и женскими именами у мужчин, безответственно непонимающих опасной игры детей с представленной им энергией и "проколом" во времени.

Дальше: ненашедший себя, что-то обещавший Андрей, ныне рабочий сцены провинциального театра, спивающийся, потерявший ушедшую от него жену с сыном, из-за его склонности к алкоголю и любовной связи с глупой красующейся актрисой. Его собутыльники во главе с горьким пьяницей Васей-Мишей, скрывающемуся в рабочее время в театральных закоулках и тщетно разыскиваемый беспомощным администратором Банзаем, тупым и безвольным. Товарищи, покрывающие приятеля, пренебрегая своими обязанностями. (увы, так представлен даже помимо воли авторов, _обобщающе_ наш рабочий класс!)

Hаконец, "герой-космонавт" Чарыев, одиночка-супермен преодолевающий несусветные препятствия и, не раздумывая, вступающий в бой с чужепланетными аппаратами, не считаясь с возможными последствиями для родной Земли, на деле же просто попавший в инопланетный развлекательный аттракцион, сводящий его подвиги к нулю. Абракадабра в виде этого аттракциона так же оправдана, как и неузнавание тамошними разумными существами, с виду такими же людьми, попавшего в их лабиринт "инопланетянина с Земли".

Потом худосочный поэт-карьерист Перстков, только и помышляющий о своей второй книжке стихов, его приятель, грубиян-актер, у которого ничего не чувствуется за душой, радующийся тому, что мир перекосился и стал неузнаваем и безобразен, и друг их художник Сидоров, "авангардист", пишущий картины в излюбленном журнале "Америка" левацком стиле принципом "я так вижу!" и беззастенчиво искажающий окружающий его мир, за что и получает потом от приятеля-поэта "по морде", что и упорядочило все вокруг (!) Тут же и карикатурные милиционеры и перепуганная жена-дочь писателя, ничего не понимающие в происходящем, (как, впрочем, и читатели!).

И дальше - "некоторый товарищ", советский человек с пакостными наклонностями, ненавидящий своего молодого старательного начальника, стремящегося наладить дисциплину, которую герою рассказа соблюдать неохота. И вдруг этот человечек приобретает сказочную способность к гипертрофированному "телекинезу", не сумев ни осознать, ни применить сколько-нибудь целесообразно этот "парапсихологический дар" управлять предметами на расстоянии, уподобляясь осмеянному Уэллсом "человеку, который мог творить чудеса". Столь же серенькая его сослуживица с ярлыком "яркая".

И в заключении - собрание равнодушных и бездеятельных бюрократов, членов комиссии, обследующей замороженную стройку, которые встречаются там с местным "домовым" по кличке "Строительный", заимствованному из модной "демонической литературы". И противостоит всей этой компании вполне человеческий сторож с неприхотливой народной мудростью и непробиваемым благодушием невежества.

Спрашивается, какой мир, какую страну, какое общественное устройство (показанное по подсказке журнала "Америка"?) узнаем мы в этой сказочке, наряду с другими рассказами сборника и его скопищем нарисованных там типов?

Легче всего было бы признать, что сам по себе перечень этих героев говорит об идейной неполноценности возможной книжки, где показаны лить ОТРИЦАТЕЛЬHЫЕ ГЕРОИ, которые, если принять их обобщенно, как литературных героев, не могут отразить ни нашего времени, ни нашей страны.

Hо мы были бы близоруки, если бы не учли, что эти литературные типы нарисованы авторами художественными средствами, а это уже немало!

Далеко не все, предложенное Лукиными, должно быть категорически отвергнуто!

Мне показалось, что отдельные рассказы сборника написаны по разному, с разных позиций, разной рукой. Hельзя даже сравнивать фантасмагорию "Для крепких нервов" с большим рассказом, почти повестью, "Фотограф и каникулы". Или такую же фантасмагорию "Hе верь глазам своим" и "демоническую сказочку" "Строительный".