Жозеф Рони-старший - Айронкестль

«Такой, должно быть, была Далила!» — говорила себе Ревекка, смотря на нее с испугом и восхищением.

Непобедимые чары заставляли ее сесть рядом с молодой девушкой, от которой исходил еле уловимый аромат амбры и ландыша.

Не задавая прямых вопросов, Гертон скоро навел Маранжа на интересующую того тему.

— Мне необходимо, — признался тот, — найти какое-нибудь дело.

— Почему? — с присущим ему небрежным видом осведомился Гертон.

— Главным образом, из-за Моники… Отец оставил нам наследство, обремененное слишком бесспорными долгами и очень сомнительными дивидендами!

— Боюсь, милый юноша, что вы не слишком сильны в делах. Вам пришлось бы слепо довериться какому-нибудь специалисту и платить ему проценты с капитала. В Балтиморе я не вижу никого подходящего. Быть может, мой племянник Сидней Гютри сможет что-нибудь сделать? А лично я до смешного лишен способности к делам.

— Это правда, что и у меня нет призвания к этому, но что ж делать, если это необходимо! — вздохнул Филипп.

Гертон залюбовался юной колдуньей, представлявшей такой разительный контраст с очаровательной Мюриэль.

— Вот, — пробормотал он, — неопровержимое возражение против систем, превозносящих высшую расу: пеласги [7] Так древнегреческие авторы называли народ, населяющий Грецию до возникновения Микенской цивилизации. не уступали эллинам.

Маранж упивался близостью Мюриэль.

— Мне кажется, вы были хорошим стрелком, — сказал Гертон. — А война приучила вас выносить лишения. Так я мог предложить вам одно дело. Согласились бы вы подвергнуть себя испытаниям, какие вынесли Ливингстон, Стэнли или ваш Маршан?

— Можете ли вы сомневаться, что я грезил о такой жизни?

— От большей части наших грез мы отказались бы с отвращением, если б они стали осуществимы. Человек отвлеченно любит ставить себя в положения, противные его природе. Представьте себе неуютные, опасные страны, угрожающие, а то и людоедствующие племена или народности, лишения, усталость и лихорадку… Согласится ли при таких условиях ваша Мечта превратиться в действительность?

— А вы думаете, уютно было мерзнуть на трех, четырех, а то и пяти тысячах метров высоты, в летательной машине несовершенного устройства и капризной? Я готов с единственным условием, что это обещает приданое для Моники.

— Страна, куда я думаю отправиться, так как экспедицию эту хочу снарядить я, содержит, наряду с живыми сокровищами, которые вас не интересуют, также великое множество драгоценных минералов: золото, платину, серебро, изумруды, алмазы, топазы. При удаче вы можете разбогатеть… При неудаче ваши кости высушит пустыня. Подумайте…

— Колебаться было бы глупо… Только заслужу ли я богатство?

— В пустыне хорошее оружие неизбежно оказывает громадные услуги… Мне нужны надежные люди моего круга, следовательно, — товарищи. Я рассчитываю завербовать Сиднея Гютри, который теперь в Балтиморе и думает о подобного рода путешествии.

— Вы упомянули о живых сокровищах?

— Забудьте о них. Это вас не касается и неинтересно для вас.

Гертон опять погрузился в себя, о чем свидетельствовал его взгляд, ставший пустым.

Тетя Ревекка зло улыбалась.

Молодые девушки распространяли вокруг себя страшное и сладкое очарование, сумевшее извлечь человеческую любовь из животного отбора, и волосы Мюриэль смешивались в воображении Филиппа с таинственными странами, где он собирался вкусить первобытную жизнь.

Сумрак охватывал тысячелетний лес, и страх, накопленный в бесчисленных поколениях, заставлял трепетать травоядных. Прошло столько тысячелетий, а лес еще почти не знал человека. В своем необъяснимом, но неустанном упорстве он продолжал порождать те формы жизни, которые существовали еще до кромлехов [8] Древнее сооружение, представляющее собой несколько вертикально поставленных обработанных продолговатых камней (менгиров), образующих одну или несколько концентрических окружностей. и пирамид. Деревья все еще продолжали царить на земле. В утренней и вечерней заре, днем и ночью, под красными солнечными лучами и в серебристом сиянии луны, непобедимые веками, побеждая пространство, воздвигали они свое безмолвное царство.

В страшной чаще леса затрещали сучья. Какое-то волосатое существо, отделившись от баобаба, растянулось на земле, вцепившись в нее своими черными лапами.

Оно напоминало то дикое, мрачное существо, которое когда-то высекло огонь, озарив вековечную тьму, но туловищем и челюстями оно походило на льва.