Детонация полей удержания термоядерной плазмы цели "браво" на расстоянии менее километра нанесла серьезные повреждения внешним слоям моей брони. Некоторые районы оголены почти на метр вглубь, и там, где пластины брони на моем корпусе сорвало или расплавило полностью, зияют глубокие раны. Я потерял 42,4 процента всех установленных на корпусе проекторов боевых экранов и больше не способен генерировать защитное поле. Что еще серьезнее, порвалась моя уже поврежденная в предыдущих схватках левая передняя гусеница, и еще три катка были сорваны взрывом. Именно поврежденные гусеницы и подвеска стали причиной того, что путь до космодрома занял у меня больше времени, чем планировалось.
Если бы Враг заметил и отследил мои перемещения, я никогда не смог бы продвинуться так далеко. Однако было вполне очевидно, что инфракрасные сканеры противника не могли обнаружить меня после плазменного шторма и приняли за один из сверхгорячих обломков среди множества других, лежавших на дымившейся, перегретой земле. Я пробирался назад короткими переходами, замирая каждый раз, когда чувствовал касание радарного луча. Мне повезло в том, что взрыв закрыл большую часть этой области расходящимся облаком мелких частиц земли и металла, и, кроме того - как это случилось в Селесте, исключительная мощность этого фейерверка принесла с собой обещание дождя.
Мне повезло также еще и потому, что цель "чар-ли" не стала проверять, действительно ли я уничтожен, ни самолично, ни с помощью разведывательных зондов. И мне повезло в третий раз, когда она не заметила моего приближения... по-видимому, из-за того, что все ее внимание было приковано к кораблю беженцев.
Все-таки удача - это основной ингредиент сражения, более важный, чем согласованность действий, чем схема развертывания войск, даже чем сама огневая мощь. Я часто слышал, как люди выражают удивление по поводу того, что Боло может верить в такой неизмеряемый и неподтверждаемый элемент, как везение; но на самом деле никакая форма жизни, неважно, углеродная она или нет, не может участвовать в бою и при этом не верить в существование Госпожи Удачи.
В любом случае я вернулся и подоспел как раз вовремя для того, чтобы отвлечь Врага от нападения на транспорт с беженцами. Я чувствую состояние корабля, пульсацию его антигравитационных полей. Он готов подняться.
Теперь я знаю, что не смогу последовать за ними в их новый мир.
С расстояния в 223 километра я из всех орудий расстреливаю возвышающуюся надо мной громаду крепости. У меня осталось всего шесть рабочих 20-санти-метровок и, конечно, мой единственный 200-сантиметровый главный калибр. Однако на таком расстоянии я могу использовать все имеющееся в моем арсенале оружие - гаубицы, ракеты, минометы, ПВО и противопехотные орудия, - снова и снова стреляя из них в корму Врага. Его боевые экраны колеблются, с каждым ядерным разрядом моего 200-сантиметрового орудия приближаясь к точке отказа.
- Гектор! - снова доносится голос моего командира. В этот раз я могу ответить; прежде я тоже его слышал, но если бы я ответил, то выдал бы свое местоположение. - Гектор! Чем мы можем тебе помочь?
- Вы должны немедленно поднять корабль, мой командир, - отвечаю я. - Вы ничем не можете мне помочь. Если вы немедленно не взлетите, все, что я здесь делаю, пропадет даром.
- Гектор., - И он замолкает. Но в этом единственном слове я слышу его понимание того, что должно быть сделано. - То, что ты совершил, не пропадет даром. Вне зависимости от того, что произойдет.
Я чувствую, как антигравы корабля выходят на полную мощность. Крепость тоже их слышит и начинает поворачиваться. Я удваиваю свои усилия, и лиловые молнии моего плазменного огня заливают небо и землю колеблющимся, пульсирующим сиянием. Я запускаю шесть ракет, последние из оставшихся у меня с обычными боеголовками. Враг уничтожает две из них почти мгновенно, еще две, пока они кружат в небе, наводясь на цель. Я концентрирую огонь на башне, в которой, как мне кажется, находится большая часть его противоракетных установок. Когда спустя 12,5 секунды ракеты падают на цель с неба, огонь Врага уже подавлен достаточно для того, чтобы обе они прошли. Я использую дым и пыль, поднятые детонацией, для того чтобы еще ближе подобраться к крепости. Ствол моего "Хеллбора", выплевывающего разряд за разрядом в высящуюся передо мной металлическую стену, становится опасно горячим.
Я достигаю гребня холма на юго-западе от космодрома, разбрасывая вокруг камни каких-то древних руин. Отсюда я вижу весь космопорт. Корабль, названный - совершенно уместно - "Спартак", медленно поднимается из ремонтных доков; обломки крыши свисают с корпуса или валятся по сторонам гремящими каскадами бетона. Возможно, это первый раз в истории, когда звездолет взлетает изнутри ангара.
Читать дальше