Владимир Попов - Мир Приключений 1955 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

Внизу, у самого ставка, в откосе чернели два малозаметных отверстия — выходы каналов дренажной и отработанной воды.

К одному из этих каналов глубокой ночью пробиралась Теплова. Она перешла по глубокому снегу замерзший пруд и направилась вдоль берега, дрожа от холода и нервного возбуждения.

Вот наконец сводчатое отверстие. Валя заглянула в него и, согнувшись, шагнула в густую тьму. Её тотчас обхватили чьи-то руки, прижали к себе. У щеки она ощутила жесткую бороду.

— Это я, Валюша!

— Сережа!.. — только и смогла выговорить Теплова.

У неё закружилась голова от слабости, от прилива нежности.

— Не надо так… — прошептала она, с трудом оторвав губы.

Сергей Петрович провел Валю по тоннелю до заворота и здесь, нащупав доску, заранее уложенную на кирпичах, усадил её и опустился рядом сам.

Стиснув маленькие Валины руки в своих, он старался отогреть её окоченевшие пальцы.

— Жив! Жив! — повторяла в самозабвении Валя. — Я так счастлива, Сергей Петрович, что вы живы! Так счастлива…

— Почему ты говоришь мне «вы», Валюша? Во время нашей разлуки я всё время думал о тебе, привык к тебе в мыслях, сроднился с тобой. Представлял тебя рядом с собой в цехе, дома. Да. У нас дома, Валечка… С Вадимкой ты уживешься. Он очень чувствует ласку, а ты такая ласковая…

Крайнев ощутил, как потеплели руки Вали. Дыхание участилось. Она прижалась щекой к его плечу.

— Видеть тебя хочу, Валюша. Какая ты? Пойдем к выходу.

Сергей Петрович выглянул наружу — нигде ни души. Вышли. После мрака ночная мгла будто поредела, хотя луна пряталась за облаками и только кое-где тускло горели одинокие звездочки. Серые глаза Вали в густом обрамлении ресниц казались черными, бездонными и резко выделялись на бледном лице. Тонкий нос её вытянулся, заострился.

— Ты не больна, Валюша? — заботливо спросил Крайнев.

— Нет, просто высохла. От неизвестности замучилась. Всё мне казалось, что вас схватили… И ночью такие сны видела. Хорошо, что врут сны! — Она счастливо улыбнулась и ласково погладила ладонью заросшую щеку Крайнева. — Истосковалась — сил нет…

И вдруг он заметил, что Валя обута в легкие туфли.

— Бедная моя! Промочила ножки?

— Еле-елешно, соврала Валя.

Высоко над ними на шлаковой горе раздался свист.

Крайнев и Валя юркнули в тоннель и снова уселись на импровизированную скамью. Сергей Петрович снял с девушки туфли, принялся растирать мокрые, окоченевшие ноги.

— Здесь вы живете? — спросила Валя, поежившись от холода.

— «Ты», Валюша. Скажи: «ты».

— Ты.

— Ну, вот так. Нет, я глубже забрался, там теплее. Облюбовал местечко под насадкой третьей печи. Трубу отгородил заслонкой, чтобы не тянуло. И, знаешь, ещё почему там поселился? В шлаковике рабочие собираются, разговаривают. Я их голоса слышу и чувствую, что не один на белом свете — вернее, в кромешной тьме. Курят они, и до меня дымок доходит.

— Я табак принесла.

— Вот за это спасибо! — обрадовался Крайнев, но тотчас разочарованно протянул: А огня-то нет…

— Есть. Захватила зажигалку. Модную: кремень, железка и фитиль. И еды немного взяла.

— Прежде всего курить.

Валя положила в руку Крайнева кулечек махорки и бумагу. Он осторожно сделал закрутку, стараясь не потерять ни одной драгоценной крупинки.

— Давай твою зажигалку.

— Я сама. Этому научиться надо.

Под ударами железки искры сыпались снопом, но фитиль не зажигался. Наконец Крайнев увидел огненную точку. Валя подула на неё. Точка превратилась в яркое пятнышко. Сергей Петрович раскурил закрутку и с наслаждением затянулся. Затянулся вторично и заметил, как отсвет огонька выхватил из темноты лицо Вали. Тогда он стал затягиваться без перерыва, любуясь ею.

— Довольно курить. Поешьте, — сказала Валя, и Крайнева тронула заботливо-властная нотка в её голосе.

Он мигом съел пресную лепешку и ломтик сала.

— У меня и десерт есть. — Валя положила в рот Крайнева кусочек сахара и, когда он догрыз его, спросила: — Где же вы скрывались?

— Под полом у одного колхозника, в подполье, так сказать. Везет мне. Там в темноте сидел — и тут тоже. Как крот.

Крайнев погладил руку Вали. Поразила странная шероховатость кожи.

— Что с руками?

— Кислотой травила, чтобы видимость чесотки придать. Гитлеровцы её, как огня, боятся. Ни один не подойдет. А как сейчас врачи помогают! Раньше к ним люди ходили от болезней лечиться, а теперь — болезни получать. Многие сами себе щелочь под кожу впрыскивают. Язва образуется, похожая на сибирскую. Табак, пропитанный в масле, курят — способствует сердцебиению, как при пороке. На что угодно люди идут, лишь бы на чужбину не угнали.