Сергей Палий - Чужой огонь

Он помог слезть Маринке, которая очень неловко передвигалась в тяжелом скафандре.

– Неужели все это происходит на самом деле? – послышался в наушниках ее голос. – Мы совершенно ничего не подозревали. Искали какие-то эфемерные цивилизации, с раззявленным ртом читали фантастические книжки об обитаемой когда-то Солнечной системе. А на самом деле были совершенно одиноки в этой черной бездне. Никого вокруг на сотни световых лет, кроме них. Даже не знаю, досадно мне или смешно…

На пределе слышимости возник какой-то новый звук. Тихий, унылый гул.

– Помехи какие-то странные, – сказал Фрунзик.

– Это не помехи, – ответил Прометей.

– Но здесь атмосфера разрежена, и звуковые волны в ней практически не распространяются.

– Посмотрите туда. Нет, повыше, около склона. Думаю, такого вы еще не видели…

За пологой кромкой Олимпа, видимого отсюда под необычным углом, небо стремительно приобретало голубоватый оттенок. Гул уже стал явственно слышен, почувствовалась легкая вибрация почвы.

– «Конкистадор»… Всем лечь! На землю! – только и успел крикнуть Торик, прежде чем из-за склона вулкана вылетело гигантское облако, окруженное голубоватым ореолом.

Максим бросился вниз, инстинктивно прикрывая собой Маринку. Краем глаза он увидел, как стремительный болид пролетел в километре от них, бросив в дрожь все вокруг, и скрылся за холмом. Через секунду почва исказилась волной и конвульсивно содрогнулась. Удар был такой сильный, что всех подбросило на несколько сантиметров. В месте падения межпланетника моментально образовалась пыльная туча, закрывшая полнеба.

– Хана? – крикнул Егоров. – Скажите мне, что им хана!

– Нет! – ответил старик, поднимаясь на ноги и смахивая с одного из столбов налипшие камешки. – Все! Быстро внутрь этого квадрата!

Земля ушла из-под ног, и в первый миг Максим подумал, что началось землетрясение, вызванное падением исполинского корабля. Но потом понял, что это опускается вниз плита, скрытая под бурой породой.

В следующий миг он шарахнулся затылком обо что-то твердое так, что из глаз сыпанули искры. Сверху донесся металлический лязг, и свет исчез. Они оказались в кромешной тьме.

– Не рыпайтесь, – раздался какой-то очень далекий голос старика. Словно он говорил не по радиосвязи, а просто так. – Сейчас включу освещение. Шлемы можете снять, здесь уже нормальный воздух, температура и давление.

Максим осторожно отстегнул перчатку и почувствовал, как прохладный сквознячок скользнул по запястью. Градусов двадцать выше нуля, вполне терпимо. Он стянул шлем и отложил его в сторону.

– Маринка, – позвал Долгов. Во время падения он выпустил ее руку. – Маринка, ты здесь?

Ее теплая ладонь быстро нащупала его ладонь, и Максим крепко сжал пальцы.

– Что теперь? – раздался громкий голос Фрунзика. – Не успеем?

В помещении загорелся мягкий свет, исходящий из небольших выпуклостей в полу, расположенных по кругу. Они оказались в огромном ангаре, размеры которого было непросто определить – освещена была только центральная его часть.

– Я сейчас запущу аварийную систему, – откликнулся Прометей откуда-то из полумрака.

Торик отбросил свой шлем в сторону и подобрал с пола какой-то предмет.

– Гляди, – обратился он к Фрунзику. – Фотоаппарат. Именно такой был у Сашки Повха, когда он на поверхность спустился.

– Значит, они все-таки были здесь. Как же их занесло в эти катакомбы? – сказал Герасимов, трогая носком ботинка остатки переломленных светостержней.

– Володьку Локтева вечно куда-то заносило… – Святослав осекся. Со злостью в голосе проговорил: – Все погибли. Я, как изгой, остался. Один. На кой вы меня из дурки вытащили? Идиоты…

На освещенную часть помещения вышел Прометей. Он держал в руках длинную семигранную призму, сделанную из матово-серебристого металла. На гранях этого странного стержня виднелись извилистые прожилки, переливающиеся, словно живые.

– Времени на размышления нет, – произнес он. – Я включаю систему. С этой минуты вы будете находиться под протекцией хозяев.

Он воткнул стержень в углубление в центре светящегося круга и собрался повернуть.

– А где они сами? – спросил Егоров.

– Не знаю. Наверное, очень далеко. Но когда развитие одной разумной расы опережает развитие другой более чем на шесть порядков, низшая раса уже не способна понять и воспринять методов высшей. Представьте, какие возможности у хозяев, если мы всего лишь их слуги.