Тед Деккер - Кровь. Царство химер

Томас, к своему изумлению, увидел на щеках Джастина слезы. Словно забыв о глазеющей на него толпе, он неотрывно смотрел на малышку.

— Они знакомы, — прошептала Рашель.

Джастин внезапно соскользнул с коня. Опустился на одно колено и широко раскинул руки.

Девочка бросилась к нему с громким плачем. Путаясь ногами в подоле своей белой туники, теряя на бегу цветы, которыми были украшены ее волосы.

Добежала. Он обнял ее и крепко прижал к себе.

У Томаса в горле застрял комок.

Девочка подала Джастину руки, он расцеловал их. Затем встал и отвел ее в сторону от лошадей, в такое место, где их обоих хорошо видела вся долина. Шепнул ей что-то на ухо, отошел. Она осталась стоять.

— Что он делает?

Джастин обвел толпу твердым взглядом.

— Сегодня я скажу вам, что самые великие воины среди вас — это дети, — прокричал он так громко, чтобы услышали все. — С ними во главе вы начнете новую войну.

И повернулся к девочке, которая сейчас широко улыбалась. В глазах Джастина зажглись огоньки. Он протянул к ней руку:

— Позвольте представить вам мою принцессу, Люси!

Сказать, искренне он говорил или хитрил, было невозможно. Но в любом случае эта сцена трогала до глубины души.

Джастин снял со своего коня венок из белых цветов, бережно возложил его девочке на голову и отступил. Вновь опустился на одно колено, приложил одну руку к груди, а другую протянул к собравшимся.

Толпа разразилась приветственными криками. Теперь девочка широко улыбалась. Рашель рядом с Томасом утерла слезы с глаз. Джастин поманил мальчика, тот ринулся к нему.

— А это мой принц, Билли!

Он подхватил мальчугана, развернул его в другую сторону. И повел детей к своему коню. Вскочил в седло, поднял туда же обоих — Люси посадил сзади, Билли спереди. Передал мальчику поводья и слегка пришпорил коня.

Толпа разразилась криками снова, кое-кто принялся распевать имена Билли и Люси. Теперь Джастин начал благодарить собравшихся. И, глядя на него, видя его горделивую осанку и почести, воздаваемые ему, можно было подумать, что это — какой-нибудь король из далекого прошлого, а не лесной бродяга, бросивший Стражу и подстрекающий народ к предательству.

Доехав до другого конца долины, Джастин опустил детей на землю и скрылся в лесу.

— Ты все еще думаешь, что завтрашний вызов закончится поединком? — спросила Рашель.

Шум затих, долина постепенно пустела.

— Джастин — либо человек, который заслуживает всех этих почестей, либо человек, который заслуживает смерти, — ответил Томас. — И в любом случае он гораздо опаснее, чем можно себе даже представить.

— Так кто же он, по-твоему?

Томас взглянул на лес, укрывший Джастина. Воплощение лжи или воплощение милосердия? Какое это имеет значение, если оба пути ведут к предательству? Ведь тот, кто посредничает о мире с сыновьями шатаек, не может следовать за Элионом.

— Томас, ты меня не слушаешь?

— Я думаю, что он весьма опасен. Но пусть на твой вопрос завтра ответят люди.

— Думаю, они уже ответили.

— Ты просто не слышала остальных. Здесь были не все.

Президент Роберт Блэр не спал уже двадцать четыре часа. В воздухе носилось предчувствие беды. Покой утратили все, и каждый мог думать только о себе. Пусть они и носили звания президента Соединенных Штатов, министра обороны, директора ЦРУ, но в душе были всего лишь мужчинами и женщинами, которые стояли сейчас на берегу, глядя как на них надвигается огромный морской вал, закрывающий горизонт. Возможности бегства нет, защиты тоже нет; все что остается — крепиться.

Неправда. Еще — уповать на Бога, ибо все в Его руках. Мысль пугающая, учитывая, что в таких делах президент ничего не понимал. А еще — на Томаса Хантера.

Лидер сенатского большинства Дуайт Ольсен, побагровев, ударил ладонью по столу:

— Посылайте! — Он свирепо глядел на президента. — Черт возьми, мы только теряем время! Дайте им то, что они хотят. Технологии у нас есть, мы все восстановим, начнем с нуля, но для этого нужно остаться в живых!

— Если вы думаете, что американский народ посмотрит на эти ваши игры сквозь пальцы…

Он вдруг умолк. «До конца не понимает, — подумал президент. — Как, впрочем, и все остальные».

— Я собираюсь послать ракеты, Дуайт. Только не в таком виде и не туда, как того требует Париж. И нас может опередить Израиль.