Сергей Калашников - Исходная данность [СИ]

После приветствий и представлений, все уселись за длинный стол. Мишкино место оказалось в торце. Кроме прибывших, здесь оказалось еще трое мужчин и четыре женщины, все взрослые. Подали суп, потом отбивные с грибным гарниром и, наконец, что-то вроде холодного кофе. Все ели неспешно, обмениваясь короткими фразами, из которых выяснилось.

Что солнце вчера в полдень не дошло до зенита уже на семнадцать градусов.

Что Семеныч и Николка ушли на большом челне за гематитом.

Что пресс опробовали, можно работать, но рогатые орехи на равнине еще не поспели, а те, что с плоскогорья - уже все переработали, и что с ведра орехов выходит пол-литра масла.

Что полностью созрели фибрики и все женщины идут их собирать сразу после утреннего кемаря. И Митька с ними.

Что Захарыч отыскал еще один солонец, значительно ближе, чем тот, из которого раньше добывали соль. Они с Михалычем идут ставить солеварню.

Затем Мишка сообщил, что вновь прибывшие девчата пойдут за фибриками вместе с остальными женщинами, а он отправится с мужиками.

У девчат сложилось впечатление, что их одноклассник здесь босс. Он выслушал отчеты и отдал распоряжения. И эти взрослые дяди и тети приняли это как должное. Светка, конечно, не сдержалась.

- А что, Мишка здесь командует?

На что Михалыч флегматично ответил.

- Да, и это хорошо.

Женщины развели девчат по их комнатам. Это оказалось этажом выше. Длинный коридор и от него в одну сторону двери. За каждой - келья. С маленьким окном в толстенной стене, забранным крепкой решеткой снаружи, и закрытым деревянными жалюзи изнутри. Жалюзи можно извлечь, и тогда окно закрывается плотными ставнями. В помещении - широкий деревянный топчан, покрытый шкурами и стеллаж во всю стену. Его нижняя полка может служить столом. Вообще этот вырубленный в известняке, (а может песчанике или ракушечнике, толку в этом никто не знает) дом оказался неплохо оборудован. Даже водопровод был, и канализация. Отопление печное, дымоходы идут куда-то вверх, видимо, пробит специальный канал. Да и водопровод примитивный из тростниковых стволов, без каких либо признаков кранов. Льется вода в чан, а лишнее - в канализацию.

Предполуденный сон короток. Полтора - два часа, и хорош. Ведь впереди колоссальный послеполуденный кемарь. Так что проснулась Лида легко, только скрипнула дверь. Но это был не Мишка, а Мила, дежурная, пришла ее будить. В этом небольшом сообществе царил свой распорядок и дисциплина. Без щелканья каблуками и отдания чести.

На тропу вышли всемером. Митька катил тачку, набитую корзинами. Люба и еще одна женщина, тоже плотненькая, шли налегке у передних рукояток. Еще двое несли на плечах косу и грабли. Светка и Лида шли без груза, не считая остроги и лука со стрелами. Были места, где тачку надо было не то, что поддерживать, переставлять. Топкие места, ручеёчки, ну... там разное встречалось. Через полчаса оказались у беседки наполовину набитой корзинками и плетенками. Пока женщины их перебирали и выносили наружу, Митька обкосил несколько деревьев, и стало видно, что это не лес, а место ухоженное. Кругом пеньки, ну и пни тоже. А вообще-то много отдельно стоящих деревьев одного вида. На ветвях одного из них Митька исполнил танец бабуина. С веток посыпалось, и все принялись собирать. Видом как абрикос, а вкусом... ну опять нет добрых сравнений, вроде финика. Уйма сахара. Те две женщины, что несли инструмент, сразу уселись в беседке разделывать добычу и, вынув косточку, раскладывать по плетеным подносам. Митька таскал их на солнышко, косил траву вокруг деревьев, тряс, оттаскивал. Косточка извлекалась одним движением крючка, а сохло быстро. Уже через три часа Митька увез полную тачку в сопровождении Любы и той же плотненькой женщины. Ну а потом, пока он грузил, Люба косила. Затем он тряс несколько деревьев, и новый рейс с полной тачкой.

До полуденного пекла он обернулся четырежды. А с наступлением зноя - покой. Когда Лида проснулась, отметила, что одна из тех, что вынимали косточки, головку сложила на Митькино плечо. Ему неловко было, но терпел с совершенно счастливым видом.

После пекла всей гурьбой навалились на переноску. Хватило, почитай до потемок таскали насушенное. И тачкой возили. А потом ужин. Опять из трех блюд. И снова общий разговор о содеянном и предстоящем. На сей раз, мужчин оказалось шестеро (с Мишкой). А женщин - восемь. Пять тех, что раньше здесь были, и три вновь прибывшие.

Когда перебрали события дня, Михалыч спросил.