Стивен Кинг - Кадж

Папа объяснил ему, что в темноте два сложенных одеяла могут стать похожими на плечи и что медвежонок может показаться чьей-то ужасной головой и что отблески света из ванной, отраженные в глазах медвежонка, могут напомнить горящие глаза живого существа.

- Вот смотри, - сказал он. - Смотри внимательнее, Тед.

Тед смотрел.

Папа взял две стопки одеял и стал что-то мастерить из них в дальнем углу комнаты. Это было довольно смешно, и Тед слегка улыбнулся. Мама обрадованно захлопала в ладоши и рассмеялась.

Папа подошел к нему с медвежонком в руках и положил игрушку на колени мальчика:

- Ничего не бойся, сынок, пока с тобой мама и папа. - Он плотно прикрыл дверь туалета и прислонил к ней стул. Когда отец вернулся к постели сына, он все еще улыбался, хотя его глаза стали вдруг серьезными. - Ладно, Тед?

- Да, - ответил мальчик и, будто преодолевая что-то, добавил: - Но оно было там, папа. Я видел его. Правда.

- Это твой мозг видел что-то, Тед, - большая рука отца ласково взъерошила волосы мальчика. - Но ты не мог видеть никакого чудовища. Здесь нет чудовищ, Тед. Чудовища есть только в сказках и в твой фантазии.

Мальчик переводил взгляд с папы на маму - на него смотрели встревоженные любящие лица.

- Правда?

- Правда, - сказала мама. - А теперь спи.

Родители по очереди поцеловали его.

Но когда они оба, папа и мама, вышли из комнаты, страх вновь ледяными руками сжал сердце мальчика. "О, пожалуйста, - думал он, не смея даже в уме произнести ничего другого, - о, пожалуйста, о, пожалуйста, о, пожалуйста..."

Очевидно, его отец умел читать мысли, потому что он вдруг вернулся, остановился в дверном проеме, накрыл ладонью выключатель и повторил:

- Никаких чудовищ, Тед. Их нет.

- Да, папа, - ответил Тед, глядя в глаза отцу. - Никаких чудовищ. Кроме того, который прячется в моем туалете.

Свет погас.

- Спокойной ночи, Тед, - донесся до него откуда-то издалека голос матери, и он мысленно воскликнул: "Будь осторожна, мама, они едят женщин! Во всех фильмах они охотятся на женщин, ловят их и сжирают! О, пожалуйста, о, пожалуйста, о, пожалуйста..."

Но родители ушли.

Итак, Тед Трентон, четырех лет от роду, лежал в своей постели, испуганно вглядываясь в темноту. Он натянул одеяло до подбородка, прижимая к груди игрушечного мишку. Его взгляд блуждал по стенам, и ему мерещились всякие надписи и тени. Наверное, он этой ночью больше не сможет заснуть.

Но мало-помалу его мышцы расслабились... Мысли куда-то уплывали...

А потом новый, странный звук, гораздо более отчетливый, чем свист ветра, вновь разбудил его.

Дверь в туалет скрипнула.

Этот тихий, противный скрип, такой высокий, что его, наверное, могут слышать только собаки да внезапно проснувшиеся среди ночи маленькие мальчики. Дверь в туалет приоткрывалась, как будто пасть смерти - дюйм за дюймом, фут за футом.

Там, в темноте, скрывалось чудовище. Оно было там же, где и раньше. Оно хихикало, и его голова тряслась над сутулыми плечами, и его глаза сверкали во мраке сумасшедшим, неестественным блеском. "Они ушли, Тед, прошептало чудовище. - В конце концов они всегда так поступают. А я после их ухода могу и вернуться. Мне даже нравится возвращаться. И ты мне нравишься, Тед. Теперь я буду возвращаться каждую ночь, и с каждым разом буду подбираться все ближе... и ближе... пока однажды ты не успеешь и вскрикнуть, как рядом с тобой окажется что-то, и это буду я, и я схвачу тебя, а потом съем тебя, и ты будешь во мне".

Весь дрожа, Тед смотрел на чудовище, выглядывающее из туалета. В нем было что-то... что-то почти знакомое. Что-то, что он знал. И это почти-знание было хуже всего. Потому что...

"Потому что я сошел с ума, Тед. Я здесь. Я всегда был здесь. Меня звали раньше Фрэнк Додд, и я убивал женщин и, возможно, поедал их. Я всегда был здесь, и я прислушивался, приложив ухо к земле; я - чудовище, Тед, старое чудовище, и скоро ты будешь мой, Тед. Чувствуешь, как я подбираюсь ближе... ближе..."

Существо в туалете говорило с ним свистящим шепотом, а, может, его голос был голосом ветра. Так или иначе, это не имеет значения. Мальчик вслушивался в слова, дрожа от ужаса, почти на грани обморока; он вглядывался в темное гримасничающее лицо, которое ему почти знакомо. Нет, он не сможет заснуть этой ночью; наверное, он никогда больше не сможет заснуть.

И все же он был всего лишь маленьким мальчиком и поэтому ближе к рассвету задремал вновь. Ему снились ужасные чудовища с огромными белыми зубами, и они преследовали его.

Ветер не прекращался. Взошла бледная весенняя луна. Где-то далеко залаяла собака - и все стихло.