Стивен Кинг - Тёмная башня - 2 (Дверь между мирами)

Налетел ветер.

Женщина оттянула спусковой крючок до полного взвода и поместила револьвер в полудюйме от виска Эдди. С ухмылкой, которая была гримасой упыря, она резко нажала на курок.

Щелк.

Роланд ждал.

Она снова нажала. Опять. И опять.

Щелк-щелк-щелк.

- Козлы ДРАНЫЕ! - завизжала она и плавным, грациозным движением повернула револьвер дулом к себе.

Роланд напружинил ноги, но не прыгнул. Дитя не разумеет, что такое молоток, покамест, забивая гвоздь, не расплющит себе палец.

"Если она убьет его, она убьет и тебя".

"Плевать", - непреклонно ответил голос Корта.

Эдди пошевелился. Нет, рефлексы у парня были неплохие; он метнулся в сторону достаточно быстро, чтобы не дать оглушить или убить себя. Вместо того, чтобы опуститься на уязвимый висок, тяжелая рукоять револьвера разбила челюсть.

- Что... Господи!

- КОЗЛЫ ДРАНЫЕ! КОБЕЛИ БЕЛОЖОПЫЕ! - истошно вопила Детта, и Роланд увидел, что она заносит револьвер во второй раз. Пусть она была безногой, пусть Эдди уже откатывался прочь, дальше рисковать он не смел. Коль скоро Эдди не усвоит урок сейчас, он не усвоит его уже никогда. В следующий раз, когда стрелок велит Эдди быть начеку, Эдди последует совету, и потом... эта стерва оказалась шустра. Было бы неумно и дальше полагаться на проворство Эдди или на немощность Владычицы.

Распрямив напружиненные ноги, он перелетел через Эдди и, силой удара отбросив Детту назад, приземлился на нее сверху.

- Приспичило, кобелина? - закричала она в лицо Роланду, одновременно прижимаясь своим лобком к его паху и занося руку, все еще сжимающую револьвер, над его головой. - Разобрало? Щас получишь, чего тебе надо, щас дам, в натуре!

- Эдди! - снова крикнул стрелок - теперь он не просто орал, он приказывал. Эдди, с подбородка которого капала кровь (челюсть уже начинала распухать) еще секунду просидел на корточках, бессмысленно тараща широко раскрытые глаза. "Ну же, шевелись, не можешь, что ли? - подумал Роланд. Или не хочешь?" Его силы таяли. Когда эта женщина в очередной раз обрушит вниз тяжелую рукоять револьвера, она сломает ему руку... то есть, если он успеет загородиться. Если нет, она проломит ему голову.

Потом Эдди стряхнул оцепенение. Он поймал стремительно опускавшийся револьвер, и Детта с пронзительным визгом повернулась к нему, щелкая зубами, точно вампир, и ругаясь на уличном patois [Patois (франц.) уличный простонародный жаргон], таком беспросветно южном, что его не понимал даже Эдди, а Роланду казалось, будто женщина вдруг заговорила на иностранном языке. Но Эдди сумел вырвать револьвер из ее руки и, когда нависшая над Роландом "дубинка" исчезла, он смог пригвоздить Детту к песку.

Она и тогда не унялась и продолжала брыкаться, рваться вверх и сквернословить. На темном лице выступил пот.

Эдди глазел на все это, по-рыбьи открывая и закрывая рот. Он нерешительно дотронулся до своей челюсти, сморщился, отнял руку, внимательно осмотрел пальцы и оставшуюся на них кровь.

Детта продолжала верещать: прикончу обоих, рискните здоровьем, попробуйте меня снасильничать, я вас пиздой укокошу, вот посмотрите, это ж не дырка, а хуй знает что с зубами на входе, охота разведать, так сами убедитесь.

- Что, черт подери... - тупо проговорил Эдди.

- Ремень, - пропыхтел стрелок. - Тащи сюда. Я перекачу ее наверх, а ты схватишь ее за руки и стянешь кисти за спиной.

- ХРЕНА С ДВА! - взвизгнула Детта, и ее безногое тело забилось с такой силой, что Роланд чуть не слетел. Он чувствовал, как она опять и опять силится поднять обрубок правой ноги, чтобы заехать ему по причинному месту.

- Я... я... она...

- Живее, Господь прокляни лик твоего отца! - взревел Роланд, и Эдди наконец сдвинулся с места.

Связывая Детту и затягивая ремень, они дважды едва не упустили ее. Наконец Эдди сумел накинуть завязанную затяжной петлей портупею Роланда на запястья женщины, когда, приложив к этому все силы, стрелок все-таки завернул ей руки за спину (то и дело, как мангуста от змеи, отшатываясь перед стремительными выпадами, которые Детта делала головой, силясь укусить; укусов он избежал, но, покуда Эдди закончил, насквозь промок от слюны). Тут-то Эдди, удерживая короткий конец затяжной петли, и стянул путами эти сведенные вместе кисти. Он не хотел сделать больно этому отчаянно бьющемуся, пронзительно кричащему, сыплющему проклятиями существу. Оно было куда злее чудовищных омаров, поскольку обладало более развитым интеллектом, поставлявшим ему информацию, но Эдди знал за ним и другую способность - быть прекрасным. Он не хотел обижать ее другое "я", скрывавшееся где-то внутри этого сосуда, как живая голубка прячется в самой глубине одного из потайных отделений волшебного ящика фокусника).