Стивен Кинг - Тёмная башня - 2 (Дверь между мирами)

"Они убили моего брата", - сказал невольник. Стрелок ничего не ответил. Он только смотрел и думал: "Бутылочки. В раковине. Это то, что мне нужно, или то, что по его мнению мне нужно. Пакетики. Не забудь. Не забудь".

Из соседней комнаты: "Джек, кончай его!"

Ни Эдди, ни стрелок не обратили на это никакого внимания.

"Они убили моего брата. Они убили Генри".

Теперь Балазар в соседней комнате говорил, что голова Эдди будет его трофеем. Это как-то странно утешило стрелка: видимо, не во всем этот мир отличается от его мира.

Тот, которого звали Чими, стал громко, хрипло звать остальных. Послышался отнюдь не джентльменский топот бегущих ног.

- Ты хочешь что-нибудь предпринять по этому случаю или так и собираешься здесь стоять? - спросил Роланд.

- А как же, хочу предпринять, - сказал Эдди и поднял револьвер стрелка. И, хотя всего несколько минут назад он считал, что не сумеет сделать этого одной рукой, сейчас оказалось, что это очень легко.

- И что же ты хочешь предпринять? - спросил Роланд, и ему показалось, что собственный голос доносится до него издалека. Он был болен, его сжигала лихорадка, но то, что происходило с ним сейчас, было началом совсем другой лихорадки, очень хорошо знакомой ему. Это была лихорадка, охватившая его в Талле. Это был жар битвы, туманящий все мысли, оставляющий лишь потребность перестать думать и начать стрелять.

- Я хочу воевать, - спокойно сказал Эдди.

- Ты не знаешь, о чем говоришь, - сказал Роланд, - но скоро узнаешь. Когда будем проходить через дверь, ты иди справа. Я должен идти слева. Из-за руки.

Эдди кивнул. И они отправились воевать.

Балазар ожидал, что увидит Эдди, или Андолини, или обоих вместе. Он не ожидал, что увидит Эдди и совершенно незнакомого человека, высокого, с посеревшими от грязи черными волосами и лицом, словно высеченным из неподдающегося камня неким свирепым богом. Секунду он не мог решить, в кого выстрелить.

А вот у Чими такой проблемы не было. Иль Боссо был зол на Эдди. Ну, значит, он сперва шлепнет Эдди, а уж потом начнет беспокоиться о другом каццарро. Чими грузно повернулся к Эдди и трижды нажал спуск своего автоматического пистолета. В воздух, сверкнув, полетели осколки панелей. Эдди увидел, как этот амбал поворачивается, и отчаянно заскользил по полу, метнулся, словно какой-нибудь сопляк на дискотеке, сопляк, обкуренный до того, что не соображает, что оставил где-то свой прикид под Джона Травольту, включая нижнее белье; при этом все его мужские прелести болтались, а коленки от трения сперва нагрелись, а потом их обожгло. Над самой его головой в пластике, имитировавшем сучковатые сосновые доски, появились дыры. Куски пластика посыпались ему на плечи и на волосы.

"Боже, не дай мне умереть голым и без дозняка, - молился он, понимая, что такая молитва - более, чем богохульство, что она - абсурд. Но все равно не мог перестать. - Я умру, но пожалуйста, позволь мне еще один разочек..."

Прогремел револьвер в левой руке стрелка. На открытом месте, у моря, его звук был просто громким; здесь он оглушал.

- Ой, мама! - сдавленно, с придыханием вскрикнул Чими Дретто. Удивительно было, что ему удалось вскрикнуть. Его грудь внезапно ввалилась, точно кто-то стукнул по бочке кувалдой. На его белой рубашке начали появляться красные пятна, словно на ней расцветали маки. - Ой, мама! Ой, мама! Ой, ма...

Клаудио Андолини оттолкнул его в сторону. Чими упал с глухим стуком. Со стены с грохотом свалились две фотографии в рамках. Та, на которой Иль Боссо вручал приз "Спортсмен Года" улыбающемуся юнцу на банкете Полицейской Атлетической Лиги, угодила на голову Чими. На плечи ему посыпались осколки стекла.

- Ой, мама, - прошептал он тихим, обморочным голосом, и на губах у него запенилась кровь.

За Клаудио вбежали Трюкач и один из ждавших в кладовой. Клаудио держал в каждой руке по автоматическому пистолету; у парня из кладовой был обрез дробовика "Ремингтон", такой короткий, что выглядел, как больной свинкой короткоствольный пистолет "Дерринджер"; Трюкач Постино был вооружен предметом, который он называл "Чудесная Машина Рэмбо" - это был автомат М-16.

- Где мой брат, блядь ты обколотая? - кричал Клаудио. - Что ты сделал с Джеком? - Ответ его, по-видимому, не очень-то интересовал, поскольку он начал стрелять, еще не кончив кричать. "Ну, все", - подумал Эдди, и тут Роланд опять выстрелил. Клаудио Андолини, окутанного облаком собственной крови, отбросило назад. Пистолеты вылетели у него из рук и, скользнув по крышке письменного стола Балазара, с глухим стуком упали на ковер, а на них, как осенние листья, посыпались карты. Большая часть внутренностей Клаудио ударилась о стену секундой раньше, чем их догнал Клаудио.