Стивен Кинг - Тёмная башня - 2 (Дверь между мирами)

Стрелок выбрался из инвалидного кресла, чуть не упав, когда под его надавившими на поручни ладонями оно скользнуло назад. Шатаясь, он направился к двери, схватился за ручку и та в его руке свободно повернулась. Разглядеть, куда же открывается дверь, Эдди не сумел, однако услышал приглушенный шум уличного движения.

Роланд оглянулся. На страшно бледном лице мерцали голубые глаза снайпера.

Все это Детта наблюдала из своего укрытия, хищно поблескивая глазами.

- Помни же, Эдди, - хрипло повторил Роланд и ступил вперед. У границы дверного проема его тело сплющилось, словно вместо пустого пространства наткнулось на каменную стену.

Эдди испытал жадное стремление подойти к двери, заглянуть в нее и увидеть, куда - и в какое когда - она ведет. Вместо этого он развернулся и опять обшарил холмы внимательным взглядом, держа руку на рукоятке револьвера.

Я в последний раз скажу тебе.

Внезапно Эдди, внимательно осматривавший пустынные бурые холмы, испугался.

Будь начеку.

Там, наверху, ничто не двигалось.

По крайней мере, Эдди ничего не замечал.

И все равно чувствовал ее.

Не Одетту; в этом стрелок был прав.

Эдди чувствовал Детту.

Он сглотнул и услышал, как в горле у него пискнуло.

Начеку.

Да. Но молодой человек впервые в жизни испытывал такую страшную потребность выспаться. Довольно скоро беспощадная жажда сна полностью захватит его; если Эдди не сдастся добровольно, сон возьмет его силой.

И тогда, пока он будет спать, появится Детта.

Детта.

Борясь с усталостью, Эдди окинул взглядом неподвижно застывшие холмы (глаза казались опухшими, веки - тяжелыми) и стал гадать, сколько же времени пройдет прежде, чем Роланд вернется с третьим, с Толкачом, кем бы тот (или та) ни был.

- Одетта? - без особой надежды позвал он.

Ответом ему была лишь тишина. Для Эдди началось время ожидания.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ТОЛКАЧ

1. ГОРЬКОЕ ЛЕКАРСТВО

Когда стрелок вошел в сознание Эдди, тот испытал мгновенную тошноту и такое чувство, будто за ним следят (сам Роланд ничего подобного не ощутил; об этом он узнал позже, от Эдди). Иными словами, юноша смутно почуял присутствие стрелка. В случае Детты Роланд, хочешь не хочешь, был вынужден незамедлительно выйти вперед. Детта не просто учуяла его присутствие создавалось странное впечатление, что она ждала стрелка - стрелка или более частого гостя. Как бы там ни было, с первой же секунды пребывания Роланда в ее сознании она полностью сознавала его присутствие.

Джек Морт [Морт - Mort (фр.) - смерть] не почувствовал ничего.

Он был слишком сосредоточен на мальчике.

Джек следил за мальчишкой вот уже две недели.

Сегодня он собирался его толкнуть.

Глаза, которыми смотрел сейчас стрелок, видели мальчика со спины, но даже со спины Роланд узнал его. Это был мальчик, встреченный им на постоялом дворе в пустыне; мальчик, спасенный им от Прорицательницы в горах; мальчик, чьей жизнью он пожертвовал, когда наконец настало время выбирать - спасти его или догнать человека в черном; мальчик, который перед тем, как сорваться в бездну, сказал: "Раз так, идите. Есть и другие миры, не только этот". Да, вне всяких сомнений, мальчик был прав.

Мальчик этот был Джейк.

В одной руке он держал невзрачный коричневый бумажный пакет, в другой, за продернутую в горловину веревку - синюю полотняную сумку. Сквозь матерчатые бока выпирали какие-то углы, и стрелок подумал, что в сумке, должно быть, книги.

Мальчик ждал, чтобы перейти улицу, наводненную потоком машин - Роланд понял, что это одна из улиц того самого города, откуда он забрал Невольника и Владычицу. Впрочем, все это сейчас было неважно. Важно было только одно: то, что произойдет - или не произойдет - в следующие несколько секунд.

Джейк попал в мир стрелка отнюдь не через волшебную дверь; он прошел другим, более грубым и понятным порталом: мальчик родился в мире Роланда, расставшись с жизнью в своем мире.

Его убили.

Точнее, его толкнули.

Джейка, шагавшего в школу с пакетом бутербродов в одной руке и книжками в другой, толкнули на мостовую, и его переехала машина.

Толкнул мальчика человек в черном.

"Сейчас он сделает это! Вот сейчас он его столкнет! Так какая кара назначена мне за то, что в своем мире я погубил его! Мальчика убьют у меня на глазах, а я не успею остановить убийцу!"

Однако всю жизнь стрелок только и делал, что противился тупому и жестокому року - если угодно, это было его ка - а посему, даже не задумавшись, вышел вперед, повинуясь столь глубинным и непостижимым рефлексам, что они превратились почти в инстинкты.