Владимир Колышкин - Троянский конь

- Ты ничего не помнишь?

- Нет... Скажи на милость, зачем?..

- Сначала прими антидот. Не бойся, если бы я хотел убить тебя, ты бы давно был мертв.

Илар пошевелился - в голове туман, руки как крюки. С трудом захватил пальцами капсулу и долго заталкивал её в рот. Конечности плохо слушались. А само тело, все еще оглушенное наркотиком, казалось, пребывало в невесомости. Он запил водой липнущую к языку капсулу с антидотом, и в голове быстро стало проясняться. Как будто подул ветер, и ядовитый туман стал рассеиваться.

- Извини, это была необходимая мера предосторожности. Если бы ты оказался провокатором... - Гемборек кашлянул и покрутил головой, словно невидимый галстук давил ему горло. - Но я, знаешь, тоже пострадал... Битых два часа выслушивал дотошные подробности жизни старшего техника-пилота...

- Я тебе всё рассказал? Всё-всё-всё?

- Даже то, о чем я не спрашивал. Господи! Твой фонтан невозможно было заткнуть!

- И про... Елену?

- И про отца с матерью и про старшего брата... и про подростковый онанизм, про девиц, про Сэйко... Даже про то, как ты первый раз закурил отцову папиросу. Помнишь, у него была коробка с гильзами. С помощью специального устройства эти гильзы набивались табаком... Еще - как ты ездил рыбачить с дедом... Про свою жизнь на острове Амагер...

- Юлиан, ты подлец.

- Я же извинился. - Гемборек залпом допил бренди и резким движением вышвырнул лед из бокала. Кубики загрохотали в стальной раковине. - Впрочем, это уже не имеет никакого значения.

- В каком смысле?

- В глобальном, - ответил Юлиан Гемборек и перешел на короткие, как экономные автоматные очереди, реплики: - Итак, ты "Пилот". Тебя рекомендовал "Немец". Ты согласен осуществить акцию. Тебе нужна помощь. Можешь на меня рассчитывать.

- Не представляю, чем ты мне поможешь... У меня нет разрешения на вылет... а Глокенхаммер...

- Я в курсе твоей проблемы, ты мне объяснил.

- Когда? А, ну да...

- Значит, делаем так. Ты идешь и готовишься к вылету. А я навещаю Глокенхаммера. Каждый вечер я делаю ему перевязку и ставлю обезболивающий укол. Попутно я введу ему "Шпионскую правду", и он выдаст полетное задание.

- Ты уверен?

- На все сто. Этот препарат подавляет волю. А человек с подавленной волей не только говорит всю правду, но и выполняет любые приказы. Потому что теряет способность критически мыслить...

- Любые?

- Любые!

- В том числе и...

- Да, - убийственно спокойным голосом ответил Гемборек.

- Я слышал, - попытался возразить Илар, - что человек под гипнозом делает разные штуки, но никогда не совершает то, что противоречит его убеждениям. Например, не сможет убить, если не склонен к убийствам. С ним просто случится истерика...

- Гипноз - это одно, а фармацевтика - совершенно другое. Этот препарат относится к классу супернаркотиков. Его химическому воздействию невозможно противостоять.

- Но это же безнравственно.

- Конечно, безнравственно. Как и вся политика. Как всякая революция. Как всякая жизнь. Один Бог свят.

Глава 13

Экипированный для полета Илар неожиданно столкнулся с Мертом Стаммасом в коридоре. На нем был все тот же зеленый спортивный костюм и белые гимнастические туфли. Наверное, он еще не успел переодеться после вечернего занятия в спортивном зале. Пилот почтительно пожелал доброго вечера, и, достав из коленного кармана предписание, протянул его начальнику Поста.

- Что это? - спросил Стаммас, беря тонкий, несгораемый лист пластика и не отвечая на приветствие.

- Полетное задание.

- Разве работы не закончены?

- Для полного отчета профессору Глокенхаммеру нужен пилотируемый полет.

- Вы выбрали неподходящее время...

- Именно потому, что сроки поджимают...

- О'кей, пройдемте в мой офис.

Начальник был сама деловитость и целеустремленность. Старший техник-пилот едва поспевал за ним.

Оказавшись в офисе, начальник Поста сел за стол, развернул документ и, набычившись и шевеля губами, стал дотошно изучать заполненные рукой Глокенхаммера графы полетного задания. Илар еще раз удивился, что почерк ученого не изменился под действием препарата.

Блуждая глазами по аскетическому кабинету, Илар столкнулся с нахмуренным взглядом Премьер-министра Всеправительства. Старый государственный деятель, изображенный на портрете, казалось, еще сильнее нахмурил брови. Было очевидно, что он недоволен противозаконными действиями старшего техника-пилота.

Под этим обвинительным взглядом Илар вдруг с ужасом обнаружил в себе острый позыв сказать правду. Чистейшую, кристальную правду. Очевидно, наркотик продолжал действовать. Но антидот тоже не дремал - старался его перебороть. Илар перешел на сторону антидота и поборол позыв. Но это стоило неимоверных усилий.