Владимир Колышкин - Троянский конь

- Благодарю, я постою...

Апартаменты Глокенхаммера габаритами и убранством вполне соответствовали статусу главы ученых. Викторианский стиль. Стены обшиты красным деревом с затейливой резьбой, кое-где виднелись даже деревянные колонны с частыми продольными выемками. По углам разлапились антикварные кресла. Полки с книгами. И не какая-нибудь подделка, книги были настоящие, старинные.

Здесь даже не пахло аммиаком. А если чем-то и пахло, то Глокенхаммером. Вполне, впрочем, прилично. Здесь витал creator spiritus* [*творческий дух (лат.)], как бы выразился профессор Хейц.

- Ну что у вас там стряслось?.. - спросил хозяин роскошного жилища. - Очередное сенсационное открытие?

- Вы совершенно правы, профессор.

- Вы просто ходячий рог изобилия... Ну-с, я вас слушаю.

- Я знаю, кто этот мальчик, - сказал Илар, торопясь, чтобы его не выгнали.

- Какой мальчик? - искренне удивился ученый. И стало видно, что он думает совершенно о других вещах.

- Я имею в виду мальчика из захоронения. Мне кажется...

- Ах, вам кажется? - Глокенхаммер знакомо поморщился.

- Я уверен... то есть не то чтобы уверен на все сто... Но факты...

Илар вдруг понял, что если говорить кратко, то ему, собственно, нечего сказать дальше. Он мог назвать только имя, и больше ничего.

- Вам не хватает фактов?

- Напротив, их слишком много, так, что я не знаю с чего начать...

- Простите, у меня болит рука, и я хотел бы принять снотворное... Не могли бы мы перенести разговор на более подходящее время?..

Глокенхаммер сел на кровать, отбросил край одеяла, делая вид, что собирается ложиться.

- Мальчика зовут Астианакс Троянский, - краснея, объявил старший техник-пилот. - Он сын Гектора и Андромахи.... Если вы помните миф, касательно Троянской войны...

- Троянской войны? Хм... Естественно, я его помню... С вашего позволения, я прилягу...

Начальник молча лег, не снимая халата и домашних туфель (кожа ног, видневшихся из-под халата, была белой с синими прожилками вен), сложил руки на животе и закрыл глаза. Он походил на мумию, это впечатление усиливало его забинтованная рука и нездоровый цвет лица.

- Ну, выкладывайте... - на секунду ожила мумия. - Садитесь там, в кресла, и продолжайте.

Визитер сел в викторианское кресло и к нему сразу пришло спокойствие. Удивляясь своему откровению, он рассказал все. О злоключениях экспедиции, о своей любви к Елене, о ее роли во всей этой истории. Глокенхаммер оказался идеальным слушателем. Таким был отец Илара. И сейчас лежащий ученый очень напоминал отца при его кончине. Пилоту вдруг захотелось припасть к его руке и очиститься до конца, рассказав о задании Хейца.

Но страстный этот порыв пришлось подавить силой. Глокенхаммер все-таки не отец и тем более не священник, он не обязан соблюдать тайну исповеди. Опасно доверяться малознакомому человеку. Такое простодушие - признак инфантилизма.

Хотя... сказано ведь: "будьте как дети".

Но не дураками же.

Склонив голову, Илар закончил неожиданным даже для него самого признанием:

- Я повинен в гибели сотен, а может, тысяч людей. В том числе и этого мальчика.

- Что вы хотите от меня? - спросил Глокенхаммер, не открывая глаз.

- Не знаю. Я хотел поделиться... Может быть, покаяться... Выслушать совет...

- Молодой человек, вам нужен священник, а не ученый.

- Я думал, что вам это будет интересно...

Глокенхаммер сел.

- А почему вы думаете, что мне это будет интересно?

Со второй попытки Глокенхаммер встал, прошелся по комнате, задумчиво остановился у фальшивого камина. Дубовая полка камина представляла собой арену, где господствовал невероятный беспорядок, будто вещи передрались между собой.

Машинально хозяин стал расставлять безделушки на прежние места, но, наткнувшись на какой-то распечатанный конверт, из которого торчал край письма, остановился в задумчивости.

- Ну как же... - с глупой настойчивостью продолжал наседать гость. - Разве вас не интересует разгадка тайны, ради которой... вы отдали руку?..

Глокенхаммер пронзительно посмотрел на визитера и вскричал, как трагический актер:

- Что мне Гекуба!?

- Извините, сэр, я не совсем...

- Потому что вы еще слишком молоды... Впрочем, простите и вы меня, вы тоже, кажется, потеряли...

Дрожащими пальцами здоровой руки Глокенхаммер поднял и поставил портрет в рамке, где, некая красивая особа, сидя на диванных подушках, задумалась женской облокоченной задумчивостью.

- Я готов отдать вторую руку, чтобы узнать другую тайну, - со страдательным подвыванием произнес хозяин каюты. - Тайну, которая меня интересует гораздо в большей степени.