Анна Кондакова - Нумерат

Дамочка нависла над Денисом, уткнув указательный палец в его грудь.

– Отвечать быстро и чётко. Говорить только по делу, – приказала она чеканящим тоном, как в армии. – Я ясно выражаюсь?

Денис не сразу понял, что она сказала, – слишком сильный акцент, словно профессорша только вчера начала учить русский язык.

– Я ясно выражаюсь? – с напором переспросила она, давя пальцем на грудь Дениса, будто хотела проткнуть в нём дыру.

– Ясно, – тихо ответил он.

Женщина отошла к двери из прозрачного пластика и встала в позу, характерную для людей, наделённых властью: ноги практически на ширине плеч, одна рука в кармане, вторая – вдоль тела, спина прямая, будто дамочка кол проглотила, но не напряжённая, а свободная, плечи расслаблены, но не ссутулены. Ей ещё бы кольт в руку и ковбойскую шляпу.

Денис смотрел на профессора Сампи исподлобья и молчал.

– Мы нарушаем Кодекс, разговаривая лично, – начала профессорша. – Но ты подмочил репутацию настолько, что тебе светит лишь обнуление. Возможно, ты, нумерат, задаёшься вопросом, что мне от тебя надо. Я отвечу, так как не люблю неясности. – Женщина поморщилась при слове «неясность». – Ты здесь потому, что сумел устроить существенный сбой в системе координации, ты даже тренировочное уравнение решил таким образом, что локальное равновесие поменяло полярность с минуса на плюс. Пифагор должен был обнулить тебя за ошибку в тот же день, но отказался. Всё пошло не так. Ты запустил «вирус неправильности», если можно так выразиться… Ну а моя задача – проанализировать тебя и больше не допустить подобных инцидентов. Я ясно выражаюсь?

– Вполне, – хрипнул Денис.

– Хорошо, – кивнула женщина и принялась прохаживаться по кафельному полу туда-сюда. – Ты должен знать, что система координации создавалась веками, сотни людей причастны к ней и её величию, сотни легионеров и нумератов погибли за столь долгое время. А ты, – она остановилась и смерила Дениса презрительным взглядом, – ты, нумерат, замахнулся на нашу систему, подверг опасности веками выстроенное равновесие. И тебе явно кто-то помогал. Новичок не смог бы долго скрываться от гончих… Итак, вопрос первый. Твой статус?

– Нумерат четвёртого легиона, – вздохнув, сообщил Денис: профессорше и без того известно, кто он такой, зачем спрашивает?

– Сколько вас в группе неугодных?

– Будто вы не знаете, – с пренебрежением усмехнулся Денис, о чём тут же пожалел: дамочка сверкнула глазами, решительно подошла к столику с хирургическими инструментами и схватила скальпель – блестящий такой и, по всей видимости, безумно острый.

– Говорить по делу! – гаркнула она, сжимая орудие в руке.

Повезло ещё, что в ход не пустила со злости, пока просто пригрозила. Похоже, Денис одним своим присутствием выводил её из себя.

– Ладно, ладно… – присмирел он. – Четверо нас.

– Кем вам приходится связной Пифагор? – уже более спокойным тоном осведомилась профессор Сампи.

– Понятно, кем. Связным.

Ответ дамочку не устроил: она подлетела к креслу и с размаху воткнула скальпель в подлокотник кресла буквально в паре миллиметров от обездвиженной ладони Дениса.

Тот замер в ужасе, чувствуя, как по лбу стекают капли жгучего пота, и поднял на профессоршу глаза.

– Пифагор приходил, чтобы обнулить моего легионера.

– И что дальше? – прищурилась Сампи.

– Передумал. А потом исчез. Наверняка торопился, чтобы вы его не наказали за неисполнение приказа.

Профессорша задумалась на пару секунд, после чего спросила:

– Кто дал тебе браслет, чтобы закрыть метку? Мы нашли его у тебя в кармане.

– О, вы про ту чёрную штуку?.. А это я сам сделал.

– Да что ты? – Сампи холодно улыбнулась. – Материал, из которого сделан браслет, невозможно создать в физических условиях Земли. Ты в космос летал, чтобы сшить его себе?

– Я ж нумерат, я всё могу, – парировал Денис, понимая, что поплатится за свою дерзость и ёрничество.

Так и вышло. Профессорша опять скользнула к столу хирурга и, поводив рукой над инструментами, выбрала наиболее устрашающий из них – миниатюрную пилу. Потом обернулась и выдала (без угрозы, спокойно и выдержанно, от чего стало ещё страшнее):

– Последнее предупреждение. Хоть одно слово не по делу – и можешь прощаться с левой рукой. Я ясно выражаюсь?

По лицу дамочки Денис понял: она, увы, не шутит. И выражается вполне ясно. А он тянул время, тянул как мог. Не переборщить бы, а то расчленят его без суда и следствия в этом самом кресле. Без анестезии.