Анна Кондакова - Нумерат

Понедельник, 5-е апреля, 16.00

С высоты холма открывался впечатляющий вид. По долине лентой вилась река с кромкой ещё нерастаявшего льда у берегов. Скруглённые на макушках горы длинными грядами тянулись на горизонте и терялись в мареве низких облаков. Солнце клонилось к холмам, возвещая о скором вечере и предстоящей прохладе.

Денис ждал, пока его догонит Асель. Она заметно отставала, её силуэт маячил на извилистой тропе, роняя вытянутую тень. Минут через десять Асель наконец достигла вершины холма. Денис решил, что надо бы дать девушке передохнуть, прежде чем спускаться вниз, к роще.

Он уселся на сухую траву прямо у тропы и уставился с холма вниз.

Тяжело дыша, Асель плюхнулась рядом.

– Как же я устала…

– Пять минут отдохнём и пойдём дальше, – негромко сказал Денис, подставляя лицо солнцу и прикрывая глаза на манер местного рыжего кота.

– Как твоя нога, кстати?

– Лучше. Почти забыл про неё.

Асель, глубоко вдохнув носом свежий лесной воздух, промурлыкала:

– Наслаждение. Так и хочется остановить мгновение, никуда не спешить. Чувствуешь, пахнет чабрецом?

Денис приоткрыл глаза и покосился на блаженное лицо девушки.

– Думаешь, я знаю, как пахнет чабрец?

– Ты многое теряешь, нумерат Как-нибудь я угощу тебя чаем с чабрецом.

Денис поморщил нос.

– У меня есть имя, если ты забыла. Не называй меня нумератом. В твоем понимании это синоним слова «идиот» или ещё чего похуже.

– Нет, это в твоём понимании, – парировала Асель.

Денис резко поднялся.

– Ты, я вижу, отдохнула? Тогда пошли. – И размашисто зашагал вниз с холма.

У подножия горы с южной стороны плотным частоколом росли берёзы, целая роща. Белые, потрескавшиеся снизу стволы напоминали старый белёный забор, покосившийся и дырявый. Ярко-коричневые тонкие ветви, набухшие почками, свисали почти до самой земли. Кое-где ещё лежали оплавленные солнцем островки снега. Наверняка летом роща выглядит куда симпатичнее, но даже сейчас пейзаж отдавал романтикой и стихами Есенина.

– Мне кажется, в твоей теории что-то не сходится, – услышал Денис за спиной и обернулся.

Его догоняла Асель. Она так забавно спотыкалась, что Денис не сдержал злорадной ухмылки. Чёрные колготки спутницы до самых колен покрывали цепкие колючки сухого чертополоха.

– Ты что хочешь сказать? – уточнил Денис, дожидаясь девушку. – Что не сходится?

– Я про уравнение. – Асель щелчком отправила ощетинившийся цветочек в воздух. – Ты сказал, что считаешь первой переменной мать мальчика Коли, а второй переменной деда Макара, верно?

Денис кивнул и сощурился, внимательно слушая Асель.

– А мне кажется, что первой переменной является сам Коля, – продолжила та.

– Объясни.

– Ну вот смотри. Первая переменная появилась из союза двух отрицательных чисел, но определена задачей, как положительная. Колька положительный? Думаю, да, ведь он ещё ребёнок и ужасных пакостей натворить не успел. А появился Колька из союза двух не очень хороших людей, которых можно назвать отрицательными. Отец его был алкоголиком, а мать собралась отдать мальчика в детдом. – Асель практически очистила колготки от цепких цветков.

– А дед Макар? – нахмурился Денис.

– Думаю, с дедом Макаром ты не ошибся.

– Тогда о смерти какого ребёнка говорилось в уравнении? Больше никаких детей в селе нет.

Асель дёрнула плечом.

– Не знаю. Надо бы поговорить с матерью Коли, вероятно, она расскажет что-то важное.

– Поговорим, – хмуро согласился Денис и зашагал по тропинке, ведущей через рощу.

Он злился на Асель: она разрушила его стройную теорию. С другой стороны, интуиция подсказывала, что в его решении есть брешь, пробел, что он упустил какие-то детали. Слишком мало информации, чтобы уловить все нюансы жизни населения Трескуново.

– Думаю, ты права. Не сходится, – произнёс Денис как можно отчётливей и громче, чтобы Асель, шедшая позади, услышала его слова и прониклась благородством нумерата.

В ответ – лишь тишина. Сердце сковало в неприятном предчувствии.

Денис оглянулся.

– Асель?

Девушка стояла далеко от него, у самого входа в берёзовую рощу. Денис прищурился, не совсем доверяя собственному зрению и линзам, но, кажется, за спиной девушки возвышалась старуха, высокая и крупная, облачённая в выцветшую куртку-балахон и длинную чёрную юбку. Из-под юбки торчали когтистые перепончатые лапы, как у динозавра.

Придя в себя, Денис кинулся к Асель, застывшей в ужасе.