Артур Кларк - Спящий красавец

– Угощайся, – буркнул он вместо приветствия. – Жареный хомяк… настоящий деликатес. Из партии, на которой мы отрабатывали противораковые препараты. Что это с тобой?

Сославшись на отсутствие аппетита, Зигмунд поведал уважаемому дядюшке о своих печалях. Профессор выслушал его без особой симпатии.

– Не понимаю, какого черта ты вообще женился, – сказал он наконец. – Бездарно потраченное время. – Всем было известно, что дядя Хайми удерживал по этому вопросу непоколебимую позицию, имея пятерых детей и ни одной жены. – Но все же попробую тебе помочь. Сколько у тебя денег?

– Для чего? – спросил несколько ошарашенный Зигмунд. Профессор обвел рукой лабораторию:

– На все это требуются средства.

– Но я думал, что университет…

– Ода. Но любую дополнительную работу приходится делать тайком, а у тебя именно такой случай. Я не могу тратить на тебя средства колледжа.

– И сколько тебе надо для начала?

Дядюшка назвал сумму куда меньшую, чем опасался Зигмунд, но радость его длилась недолго. Как вскоре выяснилось, ученый был прекрасно знаком с особенностями завещания Рувима; Зигмунду еще предстояло подписать контракт, согласно которому через пять лет, когда он получит добычу, часть денег обязуется передать профессору. А сейчас он всего-навсего выплачивает аванс.

– Но учти, я ничего не обещаю, хотя и сделаю все возможное, – предупредил дядюшка Хайми, внимательно изучая чек. – Езжай домой и возвращайся через месяц.

Это оказалось все, чего Зигмунд смог от него добиться, потому что профессора отвлекла некая эффектная аспирантка, облаченная в плотно облегающий свитер. Они принялись обсуждать интимную жизнь лабораторных крыс, используя такие выражения, что стеснительный Зигмунд был вынужден поспешно удалиться.

Как мне кажется, дядя Хайми не стал бы брать у Зигмунда деньги, если бы не был уверен, что сможет доставить ему нужный товар. Следовательно, он уже почти завершил свою работу, когда университет обрезал ему финансирование – ведь он никак не мог изобрести всего за четыре недели ту сложную смесь препаратов, которую в оговоренное время ввел шприцом в руку охваченного надеждами племянника. Эксперимент проводился поздно вечером в доме профессора; Зигмунд не очень удивился, увидев, что ассистирует дяде та самая аспирантка.

– И как подействует этот препарат? – спросил он.

– Не даст тебе храпеть… надеюсь, – ответил дядюшка. – Вот удобное кресло, а вот пачка журналов. Мы с Ирмой будем по очереди за тобой приглядывать – на случай, если возникнут побочные реакции.

– Побочные реакции? – с тревогой спросил Зигмунд, потирая руку.

– Не волнуйся… и расслабься. Через несколько часов мы узнаем, подействовал ли препарат.

И Зигмунд принялся ждать, когда его одолеет сон, а двое ученых суетились вокруг него (и вокруг друг друга тоже), измеряя кровяное давление, пульс и температуру, и заставив Зигмунда ощутить себя хроническим инвалидом. Когда настала полночь, сна у него не было ни в одном глазу, зато профессор и его ассистентка валились с ног от усталости. Зигмунд понял, что ради него они работают сверхурочно, и даже испытал к ним благодарность – пусть и непродолжительную, но весьма трогательную.

Перевалило за полночь. Ирма стала шататься, и профессор не очень вежливо уложил ее на кушетку.

– Ты уверен, что еще не устал? – спросил он Зигмунда, зевнув.

– Ни капельки. Очень странно… обычно в это время я уже давно сплю.

– Но ты себя хорошо чувствуешь?

– Лучше не бывает.

Профессор снова зевнул, пробормотал нечто вроде: «Надо было и себе вколоть немного» – и рухнул в соседнее кресло.

– Если станет плохо, разбуди нас, – сонно пробормотал он. – Не вижу смысла мучиться и дальше.

И несколько секунд спустя Зигмунд остался единственным бодрствующим в комнате.

К двум часам ночи он прочел десяток номеров «Панча» со штемпелем «Не выносить из комнаты отдыха». К четырем одолел все номера «Сэтедей ивнинг пост». Тощая стопка «Нью-йоркера» заняла его до пяти утра, и тут он наткнулся на сокровище. Диета из одной черной икры скоро становится монотонной, и Зигмунд с восторгом обнаружил потрепанный томик романа под названием «Блондинка согласна на все». Роман целиком поглотил его внимание до рассвета, когда дядюшка резко проснулся, вскочил, разбудил Ирму точно нацеленным шлепком и обратил теперь уже свое полное внимание на Зигмунда.

– Итак, мальчик мой, – начал он с приветливостью, немедленно пробудившей у Зигмунда подозрительность, – я сделал то, чего ты хотел. Ты провел ночь без храпа, не так ли?