Аврам Дэвидсон - Рорк!

Стрип разинул рот, не в силах сообразить, что же третье.

— Эх ты, помет прыгуна! — отец сплюнул в отвращении. — Для чего тебе голова? Варить в ней мясо? Третье — это гильдсмен. О, какой выкуп мы за него получим. Назовите! Назовите! Люди…

Все клансмены начали выкрикивать:

— Ружья!

— Пули!

— Серу!

— Металл!

— Гильдские ружья!

— Еду!

Мистер Флиндерс кивал, улыбался, и его крошечные пронзительные глазки почти утонули в пятнах желтой кожи, он улыбался и кивал.

— Все это, — сказал он, сплюнул и добавил. — Все это и еще многое.

Его вассалы не могли представить себе такое.

— Еще многое? — восклицали они, изумленные.

Их господин вновь кивнул, потер руки и почесал под мышками.

— Сообразите. Сколько раз нам удавалось потребовать выкуп за гильдсмена? Они себя высоко ценят! А что они думают о нас? А? Писуны и грязнули. Они мягкие, мягче, чем слабое место женщины. Надави, и они расплачутся. Ну, что ж, яйца рорков надавят. И они будут платить. О… голос его стал низким и угрюмым, — о, как они будут платить!..

Ломар, морщась от боли, которую испытывал в крепко связанных руках, сомневался, стоит ли его свобода так много. Многие на Станции, несомненно, будут рады его концу. Но ему казалось, что командир Станции Тан Карло Харб относится к нему неплохо. И другие, например, отец Линдел, расположены к нему. Разумеется не было прецедента, чтобы Станция выкупала гильдсмена, похищенного дикими токами. Это не может происходить часто. Но если за него не заплатят (он заставил себя не думать, что сделают с ним похитители, если Гильд-станция не заплатит выкуп), это может обернуться против них самих.

Однако сейчас он ничего не мог сделать.

Была уже ночь, когда они остановились… Убежищем им служила пещера в постоянно поднимающихся холмах. В пещере, ожидая их, приветственно горел костер. И здесь были еще вооруженные клансмены и пища. Немного пищи, но мистер Флиндерс проследил, чтобы пленники получили свою часть.

— Его нельзя раздевать, ее тоже, — предупредил вождь. — Ее потому, что сын Малларди хочет ее целой. А я хочу, чтобы он был на нашей стороне, слышите! Старый мистер скоро умрет. Жан получит все его ружья. А это гильдское яйцо тоже не должно быть раздето. Я не хочу, чтобы он заболел и умер.

Его заботливость простерлась до того, что он проследил, чтобы путы с пленников были сняты. Он посоветовал им растереть запястья и лодыжки, чтобы восстановить кровообращение, и отогнал двух человек от костра, чтобы освободить им место. Стражи расположились в узком проходе между холодным темным наружным выходом и большой главной пещерой. Во тьме не было видно потолка пещеры. Время от времени кто-нибудь вставал или просто откатывался в сторону, с шумом облегчался и тут же засыпал… обычно еще более шумно.

Наконец мистер Флиндерс рыгнул, следуя обычаю клансменов, и сам приготовился отдыхать.

— Не пытайтесь убежать, — сказал он Рану и Норне. — Спите.

И в следующую минуту его храп присоединился к общему хору. Последнее, что видел Ран, засыпая, была Норна, сидевшая, обхватив колени руками, волосы свисали по обе стороны ее залитого слезами лица; она смотрела в гаснущий огонь.

Огонь утром быстро разожгли вновь. Пили растопленный снег из грязного котла, а пищей служила горсть сушеного… чего-то. Ран не осмеливался задумываться, что это. Если эта пища и имела какой-то вкус, то только отвратительный. Клансмены, как обычно, опорожнились, и Рану на этот раз пришлось присоединиться к ним; он повернулся к ним спиной и был единственным, кто поступил так. Их снова связали, и снова все двинулись в путь.

Башмаки у него крепкие, а ноги — сильные, но даже во время своего путешествие с Рэнго (Рэнго! Что будут делать прирученные токи и что сделают с ними, если произойдет нападение на Станцию?) он не был вынужден столько ходить. Двойная линия клансменов не обращала внимания на его спотыкания. Один человек с каждой стороны хватал его за руки — вскоре руки его превратились в сплошные синяки — и тащил. Норна шла за ним шаг в шаг, глаза ее редко отрывались от тела отца, которое тащили на грубых носилках.

Ломар утратил представление о времени. Вновь и вновь виднелась Пиа Сол — тусклый красный диск на жемчужно-сером, сизо-сером, свинцово-сером небе; вновь и вновь он исчезал, и начинал идти снег. Ломар не знал, далеко ли они ушли. Гул голосов заставил его поднять голову.

Один из стражников ткнул его в ребра тупым концом копья и копьем же указал вперед и влево. Большая груда булыжников находилась у тропы.