Аврам Дэвидсон - Рорк!

Олд Ган разжег что-то вроде печи из металлического лома, и в комнате стало теплее.

— Теперь, — сказал Олд Ган, засовывая в печь несколько деревянных поленьев, покрытых черным мхом, — в чем ваша задача?

Он слушал рассказ Ломара в молчании, прерывая только возгласами «гм…» или «хм…» Потом встал и потянулся.

— Пообедаем? — спросил он. И, не дожидаясь ответа, крикнул. — Еды!

Немедленно отдернулся дверной занавес и вошли две женщины с подносами. Олд Ган их представил, и они сели за стол.

— Моя старуха жена Сати. Моя дочь Норна. Садитесь, Ранни.

Женщины очень похожи, с белой кожей, прямыми спинами, сверкающими черными глазами и черными же волосами, перевязанными сзади. «Старуха» применительно к Сати было скорее привычным словом, чем точным эпитетом. Несколько седых волос, несколько морщинок у рта и в уголках глаз — и все.

— Да, она хорошо выглядит, — сказал Олд Ган, заметив взгляд гостя и догадавшись, о чем он думает. — Она мне жена и друг, а не рабыня и вьючное животное. Другие, вы же знаете, дикие токи, они загоняют своих жен, пока те не высохнут. Тогда они подпирают ими углы своих хижин и превращают их в домашних божков и оракулов. У них легкая старость — «легкая» в здешнем представлении, если они, конечно, доживают до таких лет. Но моя старушка еще неплохо прыгает, и в ней хватает жара. Не так ли, старая?

— Ешьте, — спокойно сказала «старая».

— Еще нельзя, язычница. — Он прочитал короткую молитву. Затем разложил еду. За тушеной рыбой и татаплантами они говорили о разных вещах. В теории или в романе присутствие Олд Гана с его знаниями и техническим опытом могло вызвать нечто вроде возрождения у диких токов. Но на самом деле ничего подобного не произошло. Олд Ган вовсе не был миссионером по натуре, как, впрочем, и все его современники. Но даже если бы он обладал качествами миссионера, люди, среди которых он жил, остались бы ограниченными и враждебными ко всему непривычному. Маленький солнечный мотор в те редчайшие солнечные дни, которые выдавались в Южном Токленде, выполнял лишь небольшие работы по дому. Обязанности старика, когда он служил станционным оружейником, ограничивались простым ремонтом. Внезапное изменение в отношениях, которое было вызвано его решением жить среди «диких людей», было единственным, которое он внес; пожалуй, на большее он был не способен.

Слабая традиция ремесла и социальной структуры выжила на юге, хотя ограниченность ресурсов и постоянные войны и набеги забирали большую часть людской энергии. Система кланов основывалась не только на кровном родстве, но и на том количестве мушкетов, которое каждый «мистер» мог изготовить из металлического лома, полученного в обмен на краснокрылку; количество собранной краснокрылки в первую очередь зависело от того, сколько людей могло быть оторвано от других жизненно необходимых работ — возделывания земли, рыболовства и т. д. Древесный же уголь они с большим трудом делали сами; нитрат или селитру так или иначе добывали, используя какие-то свои отвратительные методы, но серу — третий необходимый ингредиент для получения грубого черного пороха, которым стреляли их мушкеты, — они могли получить только на Гильд-станции.

А запасы Гильд-станции ограничены, и цена высока.

— Но вы не думайте, — сказал сквомен, — что они смотрят на свои мушкеты только как на оружие войны одного клана с другим. Когда отправляются за краснокрылкой, они идут в полном вооружении, заключается перемирие, и все фитили зажжены, и все глаза раскрыты — ждут рорков. Мало растений встречается в этих холмах, поэтому им приходится отправляться в Роркленд. И цена высока. Да… цена высока. Моя старая жена в прошлом году потеряла двух братьев… Если бы у них было больше мушкетов для защиты, может быть, ее братья были бы живы. Это постоянный источник горечи и недовольства, ибо они отлично знают, что у них могло бы быть оружие, если бы станция захотела. И они очень горды.

Настолько горды, что отказались получать изношенную одежду, которую носят все прирученные токи; они сами делают себе из шкур и дубленой кожи одежду.

— Знаете ли вы, что некоторые из них умеют читать?

— Нет, — ответил удивленный Ран. — Я этого не знал. Ни один прирученный ток не умеет читать.

— Да… У них нет книг, но, приходя торговать, они покупают клочки бумаги и записывают на них свою историю. Мне кажется это трогательным.

Читая эти грубые книги, Олд Ган узнал многое — включая подробности того ужасного периода, воспоминание о котором до сих пор жгло токов, когда долгие-долгие годы ни один корабль не приземлялся на Пиа-2 и предки современных токов оказались одни, совершенно одни…