Владимир Клименко: Амальгама миров

О Хоме и говорить нечего, он с самого начала был придан мне Дер-Виддом в качестве постоянного спутника. Через день или два я привык к ходячему и разговаривающему табурету настолько, что и не помышлял даже о том, чтобы от него избавиться, несмотря на его скверный характер.

Сами жители называли свою страну Микст, хотя я немедленно окрестил ее Помойкой. Грязь на улицах царила необыкновенная.

Собственно и страной в полном смысле Помойку можно было назвать с трудом. Микст состоял из столицы, которая также именовалась Микст, и предместий с нескольким десятков ферм. Что находилось дальше, не знал никто, да это никого и не волновало. Окружающий и замкнутый мир воспринимался как данность.

Для того, чтобы устроиться даже в такую скверную гостиницу, Овиду пришлось сразу же продать на базаре свою замечательную шпагу.

Расставался он с ней почти со слезами.

"Настоящая толедская сталь, - бормотал он. - Из настоящего мира."

О настоящем мире в Миксте знали немногие, но вещи из него ценились очень дорого. Их происхождение приписывали сильному колдовству, запрещенному законом, в отличие от бытовых заклинаний, которые как раз были здесь делом самым обычным.

Овид объяснил, что о настоящем мире знают только посвященные, так как друиды тщательно следят за тем, чтобы никто из жителей мира Хезитат не проник сквозь зеркальный вход в реальную действительность.

- Возникнет лишняя путаница, - строго читал мне лекцию Овид. - Итак некоторые постоянно заглядывают в настоящий мир через зеркала с помощью заклинаний. Они пользуются зеркалами, как окнами, и таких окон много, а вот дверь всего одна.

- Теперь ни одной, - сварливо напомнил Хома.

Табурет стал в последнее время невыносимо раздражительным и постоянно пилил меня за то, что не ищу осколков, а я просто не знал с чего начать, и это также не улучшало моего настроения. Мы постоянно ссорились.

Из рассказов Овида ясно было пока лишь одно - осколки зеркальной двери в Хезитат не дают отражения и кажутся обыкновенными стеклами. В них могут отражаться только люди и предметы из настоящего мира. С одной стороны, это облегчало поиск, но, с другой - подобное свойство осколков делало их в глазах обитателей Микста ненужным стеклянным хламом. О входном зеркале знали, конечно, посвященные, но где уверенность, что осколки попали именно в их руки.

На четвертый день нашего пребывания в Миксте я проснулся в дурном расположении духа.

Ночью, естественно, внизу опять дрались и орали.

В конце концов Овид не выдержал и отправился к хозяину, чтобы высказать все, что думает о его заведении. Кончилось это тем, что Овида чуть не арестовали стражники, придравшись к тому, что у него не поставлена кроме круглой еще и треугольная печать на гостевом свидетельстве.

Овид правильно оценил обстановку и в драку ввязываться не стал, а просто сотворил недостающую печать с помощью незатейливого колдовства, но было уже поздно, с него все-таки содрали приличный штраф в пользу городской управы.

В результате денег у нас осталось на двухнедельное проживание в гостинице при самом скромном питании.

Кроме непролазной грязи Микст поразил меня еще и тем, что невозможно было понять, в каком веке застряло это государство.

Здесь, например, совершенно естественным образом соседствовали вполне современные, но плохо действующие водопровод и телефон с архаичными шпагами и алебардами, жители носили костюмы, какие не встретишь и на самом разнузданном карнавале. По улицам ходили представители всех рас и народов, но никого это не удивляло. Не удивлял никого и живой табурет. Хома совершенно свободно мог заговорить в лавке, прицениваясь к товару, и ему отвечали, как и любому посетителю, имеющему деньги.

Короче, от такой путаницы голова могла пойти кругом, а тут еще надо выяснять, не видел ли кто красивой рыжеволосой девушки с необычным для Микста именем Людмила и нельзя ли где нибудь найти осколки стекла, которые не имеют никакой ценности, но тем не менее мне крайне необходимы.

Дурное настроение не улучшилось после того, как я несколько раз произнес водопроводное заклинание, но из медного крана не пролилось ни капли.

Список заклинаний на все случаи жизни в гостинице висел над раковиной и держался на одной ржавой кнопке. У крана имелась и ручка, но она носила чисто декоративный характер - сколько ее ни верти, толку не будет. Следовало произнести довольно длинное заклинание. Для забывчивых его даже поместили в общий список, но вода сегодня не хотела мне подчиняться.