Ганс Кнайфель: Свет во тьме

Ганс Кнайфель

СВЕТ ВО ТЬМЕ

Перевод с нем. В. Полуэктова

- Океан слишком велик, а лодка слишком мала и ее трудно увидеть, сказал Старик. Он заметил, как было приятно беседовать с кем-нибудь, а не только с самим собой или с морем.

Эрнест Хэмингуэй

Он был приговорен к смерти, хотя еще не знал этого.

Часы адской машины уже давно тикали в нем, и взрыв был лишь вопросом времени. Звук этого взрыва должен быть громким - его услышат как на планетах Альфарда, так и на Земле, а также на Альфе в южном треугольнике.

Рафаэль Эскобар любил тишину, молчание и темноту перед собой; он любил космос, и каждая минута, проведенная Рафаэлем во мраке, была добавочной каплей в чашу. Психозам требовалось очень много времени, чтобы возникнуть.

Девять дней назад корабль "Каталония" стартовал с Земли. Гигантская серебряная стрела ввинчивалась в темную область между Землей и Техедором, четвертой планетой Альфарда. Уже двести шесть часов Рафаэль находился в космосе, физические тайны которого он знал, как никто на Земле. Он смотрел на космос со смесью гордости, высокомерия и тайной ненависти. Эти чувства и делали его способнейшим, мужественным и осторожным пилотом. На Земле, кроме Рафаэля, было еще пятьсот семнадцать пилотов.

- Ни один человек так не одинок, как я, - вполголоса сказал Эскобар сам себе.

Еще одна капля упала в чашу.

- Нет, - сказал Рафаэль чуть громче и потряс головой.

Вокруг кресла пилота, как стеклянная стена, высился полукруглый пульт управления. На скошенных под резкими углами плоскостях светились и тлели свыше четырехсот указателей. Это лампочки, шкала всех цветов, бегущие извивающиеся линии на экранах осциллографов и самосветящиеся рычажки и клавиши - все это образовывало полный смысла узор. Мысли Рафаэля снова вернулись в грузовое помещение корабля, где находились семь трубок семидесяти сантиметров в диаметре и двухсот сантиметров в длину, полные спящей жизни. Пионер и три пары поселенцев, накачанные наркотиками и питаемые искусственно, проводили пятнадцать дней сверхсветового полета. Только спустя шесть дней трубки откроются.

- Разумеется, я не один, - сказал Рафаэль и взял из надорванной пачки, лежащей между двумя хронометрами на пульте, черную сигарету.

В корабле было тихо. Как в склепе, подумал Эскобар, или как в старых церквях, где его всегда охватывало неопределенное и загадочное чувство. Клик! Снова упала капля.

Рафаэлю не хотелось слушать музыку, так как в это мгновение его еще интересовала книга, вставленная в считывающий аппарат.

Он задумался. Корабль с испанским названием мчался в парапространстве. Его целью была планета, названная именем ее первооткрывателя: четвертый мир Альфарда, главной звезды Гидры - водяной звезды. Семьдесят лет назад капитан Техедор со своим картографическим экипажем открыл планету, и там поселились люди. Сегодня на этой планете жило сто тысяч поселенцев, а через несколько дней их будет на семь человек больше.

Из динамика донесся металлический стрекот. Рука пилота вынырнула из темноты, коснулась одного из рычажков и передвинула его. Светящаяся стрелка на одной их шкал переместилась на более низкую отметку. Рулевой излучатель в глубине корабля повернулся и отключился; коррекция курса, продолжавшаяся семь дней, была завершена.

Рафаэль заметил, что его сигарета погасла, и щелкнул зажигалкой, яркое пламя которой на секунду осветило его лицо. Эскобар увидел себя в зеркале одного из выключенных экранов. Голова тридцатилетнего мужчины с темными глазами. Классическая красота и надменность объединялись в выражение, присущее аристократам и пилотам. Это не было лицо человека, который чего-то боится.

- Чушь! Конечно, я ничего не боюсь, - пробурчал Эскобар сердито.

Клик! - еще одна капля.

Для Техедора груз был жизненно необходим. В ящиках и бочках были сложены те вещи, без которых человек не мог обойтись: инструменты, механизмы, составные части электрических и электронных приборов и аппаратов, медикаменты. И семь человек. Корабль был загружен до самого верха трюмов и мчался сквозь море тьмы, что Эскобар любил - и чего боялся.

В третий раз я говорю себе, подумал Рафаэль Эскобар, вытаскивая сигарету, что я не боюсь, но я боюсь и не хочу себе признаться в этом. Чего боюсь?

Клик! Острова, море солнца и газовый туман, облака и светящаяся вуаль фантастических очертаний, пронизанная холодным бриллиантовым огнем. Менее стойкий человек, чем Рафаэль Эскобар, не смог бы выдержать долго это зрелище, а он - мог и гордился этим. Мужество и осторожность были традицией в его семье, так как еще его дед выходил на арену в Барселоне и сражался, поэтому кровь и смертельная опасность не были для Рафаэля чем-то необычным.