Валентин Юрьев - Отбросы

А кроме всего этого, на станции стоит такой компьютер, каких нет нигде в мире! Можете поверить.

Вон эта игрушка…(он открыл одну из дверец книжного шкафа, где на полке лежал шикарный ноутбук) ему даже в пепельницы не годится, это не мы, тут уж американцы не жмотились, это даже не персоналка, а целый вычислительный монстр, Вам и не снилось на таком работать, даже в Америке к нему прикасались лишь единицы.

Удар следовал за ударом, но последний был нокаутирующим, от которого остановилось дыхание, как у дикаря, которому вместо блестящей луженой консервной банки показали золотую диадему, украшенную бриллиантами.

За хорошую персоналку у нас на работе дрались, их ждали годами, как невесту, на них трудились круглосуточно, не выключая даже ночью, а я был фанатиком всего, что содержало монитор и клавиатуру.

Перед глазами как кошмарный ужас промелькнула моя первая кургузая икстишка с винчестером в двадцать мегабайт и зелёным монохромным экраном размером четырнадцать дюймов, рабочее время которой мои ребята расписывали на сутки, используя бедную бабушку по очереди.

Я уж не говорю о знаменитых советских самоходных арифмометрах типа "Электроника-60", выше которых наша промышленность так и не прыгнула.

Копаясь в своей памяти и пытаясь найти хоть что-нибудь, что удержало бы меня на Земле, или хотя бы в родном городе, я с ужасом и удивлением обнаружил, что искуситель прав.

Характер у меня таков, что какое бы ни было предложение, я сначала всегда ищу в нём плохие стороны, чтобы найти повод отказаться, и я стал думать.

Перебирая все варианты защиты и в поисках причины отказаться, я мысленно всё время натыкался на огромные кучи мусора, которые уже много лет преследовали меня хуже любого кошмара.

Мусор покрывал все сокровенные точки моей планеты, где раньше удалось побывать и найти нетронутые и чистые уголки. Огромные залежи человеческих отбросов покрывали горы, реки, леса и даже болота.

Еще недавно в тех местах, где я так любил бродить или плавать, был дикий нетронутый край, но обилие туристов низкого пошиба но массового масштаба, толпищ машин новых русских с мощными двигателями, жуткие по размерам трактора и самосвалы, спекулянты землей и лесом, военные, наглые, как и во все времена, не жалевшие никакой природы во имя "высокой цели", естественный развал брошенных деревень, колхозов, хозяйств, беспардонные свалки, стихийно и непредсказуемо вылезавшие как чирьи — все они и многое другое превратили мою любимую Землю в больное и раненое существо.

А там, где не было свалок, там деляги всех мастей беспардонно и нагло воровали лес, воровали нефть и газ, вылавливали рыбу и крабов и увозили за границу. Да ладно бы, ещё, в Штаты или другие богатенькие страны, это было бы хотя бы объяснимо, но нас грабили даже нищие китайцы, бывшие друзья СССР, которые и сами то без штанов сидели. И это мучило меня как плевок в душу.

Но если в классической литературе раненую любимую лошадь герою надо было добить выстрелом из кольта в ухо со слезами на мужественном лице, то что мог сделать я даже с кучкой себе подобных "зеленых" друзей?

Пока ещё были силы, мы с маленьким сыном жгли мусор, оставленный пьяными компаниями на берегах рек. Но компаний становилось все больше и они становились все пьяней год от года.

Мы писали в газеты о том, что в траншею с газовой трубой, прорытой лично для товарища М., для его личной дачи, в лесу прорублена просека шириной с хорошее шоссе, что местные организации незаконно свалили тонны бытового мусора и закопали его вместе с трубой. Ответа никогда не было.

Мусором была вся страна, особенно люди, которые ее населяли. С трудом опомнившаяся от могучих ударов перестройки, она застыла в классической позе нищего, протянув свою руку на Богатенький Запад и все последние запасы из земли потащила туда.

Никакого развития не было. Все заводы практически остановились. Зарплата по стране осталась в десять раз ниже пособия по безработице у Старшего Брата.

По всей стране то и дело обрушивались кровли зданий, мосты, железные дороги, их латали и кроили, после чего они ломались ещё чаще. Горели склады и электростанции. Каждый день начали разбиваться самолёты и взрываться шахты, к этому привыкли и уже даже не объявляли траур, нельзя же постоянно жить в черной одежде.

А в это время по дорогам, переполненным милицией с автоматами, прямо по основным трассам почему-то спокойно проезжали бандиты всех мастей, перевозя тонны оружия и взрывчатки, от которых гибли сотни людей. Я ездил по этим дорогам и мне, простому, честному гражданину приходилось постоянно предъявлять паспорт и машину для досмотра, стоя в коридоре из бетонных блоков и колючей проволоки.