Артем Колчанов - На чужом берегу (Круг - 2)

- Еще все успеешь, если захочешь. Мне вот уже двадцать, почти двадцать один, а по счету Земли уже двадцать три, и это намного хуже...

В это время запел сигнал внутреннего вызова. А я не сразу сообразил, что это такое, и не сразу вспомнил, как отвечать. А когда я всетаки включил коммуникатор, то услышал голос Нисли:

- Вик, вы тут?

- Слушаю тебя, Нис.

- Мне нужно выйти из каюты, а Рив, как всегда, не догадался открыть дверь.

- Я сейчас, - сказал я и отключил связь, - Нок, извини, я ненадолго.

- Вик, только...

- Что только?

- Не пускай ее сюда, пожалуйста.

Я глянул на него и только кивнул в ответ. Дверь в каюту была заперта на небольшой засовчик, вставленный в ручку. Я его вытащил и, постучав, вошел.

- Здравствуй, Нис.

- Здравствуйте... Вы меня подождите, я быстро.

Она проскользнула мимо меня, я же остался один в этой каюте и принялся ее осматривать. Первое, что сразу бросалось в глаза, это весьма разросшийся куст ньюрской розы с алыми цветами, той самой, которую я подарил Нис шесть лет назад. Отметил я и произведенную тут переделку. Например, то, что кровать сделана намного шире, и явно предназначена для двоих. Потом я обратил внимание на фотографию, на которой Рив и Нис стоят обнявшись. На этой фотографии я задержался до прихода Нис. Она же, заметив, что я рассматриваю, тут же объяснила:

- Это мы в тот день, когда поженились, полгода назад.

Я никак не показал своего удивления. Да наверно и не было его, этого удивления. А то, что этим кончатся их отношения, можно было уже давно предположить. Я только улыбнулся и сказал:

- Поздравляю вас, хоть и с опозданием. Подарок за мной.

- Да какой уж подарок. То, что вы здесь, само по себе подарок.

- Вот не подумал бы, что могу быть подарком, скорее наоборот.

Еще какое-то время мы поговорили, потом позавтракали. Потом я, как мог, покормил Нока и еще какое-то время посидел с ним, пока Рэй не сообщил мне, что на корабль прибыл дисколет, и я поспешил встретить Рива.

Рив прибыл не один, его сопровождали двое молодых людей в такой же форме. Одного из них я знал, это был тот самый Ол Веньись, брат Ога, которого я еще мальчишкой видел в Дебиге, и который первым нашел нас в подземельях Вака. Этого мне было достаточно, чтобы посчитать его хорошим знакомым, и пожать ему руку. Другой же был совсем еще мальчишка, местных лет ему было наверно шестнадцать-семнадцать. Но и он показался мне знакомым. Бесцветные волосы сейчас на Лате наверно не редкость (у всех троих такие, да и у меня самого тоже практически такие же). Знакомым мне показался беззащитный взгляд светлых глаз, и я вспомнил подземный Альк. Рискуя ошибиться, я все-таки назвал его:

- Эв?

- Вы помните?

- Когда-то я ничего не забывал, - сказал я, пожимая ему руку.

- Эти двое поступают в твое распоряжение, - сказал Рив, - до тех пор, пока в этом есть необходимость. Олерит Веньись и Эвниг Оенч.

- Ты выяснил?

- Пройдем к тебе.

Рив жестом приказал сопровождающим остаться за дверью, а мы вошли в каюту.

- Он жив, - тут же спросил я.

Рив мотнул головою:

- Не знаю. Мы вывезли оттуда тысячу сто сорок четыре человека. А сейчас не можем всех найти.

- Не понимаю.

- Один человек сбежал, и никто из них ничего не может сказать о нем. Тысячу сто сорок три человека мы проверили, все обычные латяне, вакцы, и это точно. Кто же сбежавший, вообще не можем сказать. Возможно это и он, возможно и нет.

- Возможно, что и ошибка в подсчетах.

Рив ничего не ответил на это, наверно потому, что была возможность и такой ошибки. Он только молчал и смотрел в сторону.

- Он остался один из пятерых.

- Ну что я могу поделать, если эта всеми проклятая война. Вик, я и в самом деле не могу ничего больше сделать.

- Рив, я тебя ни в чем и не обвиняю. Если уж обвинять, то только этих палачей в сером. А во вторую очередь меня самого...

- Успокойся, Вик.

- Я и так спокоен. Я пожертвовал ими всеми для того, чтобы Лата была живой, даже Ноком жертвовал... Конкретным ради отвлеченного, вероятного. Рив, я никогда не прощу себе чужие страдания, которые я мог бы предотвратить. Я калека, Рив... Нет, не физически, физически-то поправимо, а вот в душе... не знаю...

- Время вылечит все, это не я сказал.

- Разумеется, вылечит, когда человек умирает, он больше ни от чего не страдает.

-Зачем бросаться в крайности?

- Рив, я сам по себе одна большая крайность.

- И это говорит человек, который учил меня, что из любой ситуации может быть выход.

- Я учил не тебя, а Яса.

- Какая разница.