Александр Колпаков - Нетленный луч

- Зачем? Простимся и так.

- Последняя моя просьба к тебе, - настойчиво повторил Эомин.

В его тоне было нечто такое, что победило упрямство Диноса. Помолчав, тот пожал плечами:

- Хорошо. Жди.

...Вновь, теперь уже вместе с Диносом, впитывал Эомин тепло невиданной вспышки света во мраке истории. И Динос, забыв свои сомнения и тревоги, ловил сердцем и разумом чудесный луч светоносного знания. Лицо Диноса утратило выражение холодного безразличия, смягчилось.

- Так вот как все началось... - прошептал он. - Почему я не знал?

- Те, еще не родившиеся в сходных мирах, - размеренно говорил Эомин, - должны узнать, что такое Октябрь. И они будут знать! Если, конечно, Луч информации отправится в намеченный путь. Верно?

Эомин пристально глядел на Диноса.

- Ты прав, - сказал Динос, не отводя взгляда от экрана. Как всегда прав. Я иду. Благодарю тебя.

Динос уже исчезал в полутьме длинного перехода. Эомин вскочил, крикнул:

- Прощай, Динос!

Тот не обернулся, только поднял над головой руку в знак приветствия.

Эомин знал, что видит его в последний раз. Вот так, живого, а не на конусе всепланетной связи. Но печали он не испытывал. "Ведь мы увидимся, Динос, обязательно увидимся - там, в сходных мирах, куда придет Луч. Пока еще неведомые нам братья по разуму помогут этому лучу материализоваться. Мы снова будем такими же, как теперь. Но это случится очень нескоро", - подумал он с сожалением.

4

Эомин с усилием расправил занемевшие плечи. Программирование было завершено. Он встал, подошел к прозрачной стене Информария. И едва смог разглядеть в зените Галактические Часы. Их сияющий круг совсем потонул в нарастающем блеске звезд. Это были зримые симптомы начавшегося сжатия Метагалактики. Исчезла разница между ночью и днем. Все новые и новые светила появлялись на странно изменившемся небе, и оно стало походить на огромный, сверкающий всеми цветами спектра ковер. Солнце, древняя звезда, значительно поблекшее за истекшие миллиарды лет, казалось теперь желто-красным пятном, готовым вот-вот угаснуть вовсе. И только искусственные плазменные солнца, зажженные в ионосфере, еще горели ярче этих новых светил, словно выскакивающих из мировой пустоты. Эомин подумал о всех землянах, которые в эту минуту тоже смотрели на неузнаваемо изменившееся небо. Они ни о чем не догадываются. Тем лучше. Пусть они останутся спокойными, неугнетенными духом - такими они должны повториться в сходных мирах.

Время истекало. Восемьдесят пять минут... Эомин включил видеоконус. Почти мгновенно появилось лицо Диноса. Оно было торжественно-печально. Губы все так же упрямо сжаты.

- У тебя все в порядке?

- Я готов, - ответил Динос. - Включаю отсчет контрольного времени... - у него перехватило дыхание, и он умолк.

Эомин молчал тоже. С минуту они пристально вглядывались друг в друга. Эомин хотел сказать ему, что они еще встретятся там, в других мирах, хотя Динос и сам знал об этом. Но не сказал. Любое слово не имело сейчас никакого значения.

Время Галактики проходило последний отрезок своего пути. Последний круг. Завершающий виток. Всем существом Эомин почувствовал, как Динос слабеющей рукой включил систему планетной дематериализации.

- Прощай... - всего и услышал он.

И не было сил ответить. Лишь кивнул головой.

Видеоконус угас. И тут Эомина охватило все подавляющее желание побывать в родных местах - хотя бы несколько минут. Там, на великой русской равнине, где течет река с полузабытым названием "Волга". Где спят бесчисленные поколения его предков. Он не был на родине уже тысячи лет, с тех пор как не стало его матери - все не хватало времени.

Эомин взглянул на Галактически Часы. Сорок три минуты. Можно успеть. Нужно успеть. Он ринулся к выходу. В галереях и залах, по которым он бежал, гремело гулкое эхо его шагов. Вот и биодезинтегратор. Дрожа от волнения, Эомин ждал, когда его окутают спасительные вихри пульсаций.

...Он очутился на берегу огромного водного зеркала. В бледно-синей воде отражались бесчисленные звезды, яростно горевшие при полном свете дня. Они множились и множились, выскакивая из пустоты.

Тысячи белокрылых судов бороздили поверхность моря. И люди, - Эомин хорошо видел их взволнованные лица, - стоя на палубах, запрокинув головы, молча созерцали чужое теперь небо. Пусть! Они ни о чем не подозревают. Это лучше для них. Для всех.

Эомин напрасно искал глазами хоть одну деталь пейзажа, которая напомнила бы ему смутно знакомые картины детства. Нет, все иное, все незнакомое. До самого горизонта лежала зеленая субтропическая лесостепь. Реки не было.