Кен Маклеод: Выключить свет

Женщина с «Нортоном» едва не выронила его.

— Вы не намерены что-нибудь предпринять?

Джулия обвела взглядом напряженные лица людей вокруг. И заговорила так, словно знала, что изображение с очков-экранов передается прямо на сайт новостей.

— Я уже опубликовала предупреждение. Не мне решать, обратят ли на него внимание. И не от меня зависит, выгорим мы или нет. Это зависит от всех вас.

Среди множества сведений, пропадающих в выгоревших системах, теряется и информация о том, каково жить в первые дни выгорания. Об этом сочиняли сказки, и маленькая Констанс наслушалась их вдоволь. Типичная драма начиналась с чего-нибудь похожего на то, что они видели в своей ячейке: механизмы вырываются на волю, пожирая все на своем пути. Дальше люди превращались в кукол, а марионетками руководили подпрограммы, захватившие контроль над их мозгом. Тех, кто остался человеком, гоняли как крыс. Герой и героиня, или пара героев, или пара героинь сбегали в последний момент на челноке, по Длинной Трубе, через охладительный кожух реактора или (если в сюжете присутствовал солидный элемент виртуальной реальности) удирали по радиолучу в виде сохраненных подпрограмм (которым еще предстояло последнее приключение — пробиться сквозь антивирусную защиту в системе, куда они направлялись, доказывая при этом, что не несут с собой семени нового выгорания, и так далее).

Ничего похожего не случилось. Казалось, все осталось как было, разве что появилось несколько новых тем и дискуссионных сайтов. Обитатели Солнечной системы непрерывно обменивались огромными объемами информации. Большая часть программного обеспечения каждого из них — встроенного в одежду, в очки-экраны, в бизнес-карты и стены ячеек — состояла из антивирусных фильтров.

— Чем занимается твоя мать? — спросил Энди на второй день, когда они сидели в ячейке, арендованной Джулией, — она была куда больше и комфортнее, чем та, которую снимали они. «Ларкин и компания» прекратила торговые операции, даже лицензию на коммерческую деятельность продать не удалось.

Констанс покосилась на Джулию, занятую переговорами со своей нынешней штаб-квартирой на Ганимеде и с аварийной командой в горячей зоне. Беда была в задержке сигнала, замедлявшей переговоры.

— Не знаю, — ответила она. — Она в корпорации. Занимается разными вещами. Среди прочего — работает в команде виртуальной безопасности Солнечной системы. Там одни волонтеры. — Констанс засмеялась. — Богатые работают на совесть.

— У древних были правительства, которые занимались такими вещами, — припомнил Энди. — Международная безопасность и все такое.

Констанс попробовала представить себе правительство Солнечной системы: планет, лун, астероидов, облаков полисов — триллионы людей. Воображение отказывало. Ближе всего из исторических параллелей была компания «Вольф 369 лимитед», но и в ней на пике расцвета было не больше десяти миллиардов акционеров. А все, что она смотрела о выдуманных правительствах целых систем — такие назывались империями, — относилось к фантастике и неизменно заканчивалось падением империй. Она выбросила из головы фантазии и обратилась к реальности.

— Да, — сказала она, — потому-то Земля и превратилась в ледяной шар.

Джулия моргнула, выходя из транса, и хлебнула минералки.

— Как дела? — спросил Энди.

— Не слишком хорошо, — отозвалась Джулия. — Ваша игра отлично продавалась на энергетических станциях. Сейчас примерно каждую десятую излучающую станцию контролирует сильно обогащенная подпрограмма кого-нибудь из рабочих — из тех, у кого было побольше свободного времени. Десятки фабричных ИИ объявили, что больше не принимают указаний от обычных людей. В сотнях полисов «мокрой зоны» люди наблюдают, как некоторые поспешно превращают себя в собственную улучшенную версию. Перестраивают геномы в виртуальной реальности, испытывают изменения тела в реальной жизни, стирают и начинают все заново. Разумеется, эта фаза долго не продлится.

— Почему бы и нет? — удивился Энди. — Кажется, увлекательное занятие.

— Еще увлекательнее быть усовершенствованной подпрограммой. Рано или поздно разум уже не удастся уговорить загружаться в физическое тело. — Джулия сурово взглянула на Констанс. — Это все равно что подсесть на игру.

Такое объяснение было понятно. Констанс с первой встречи с Джулией не входила в игру с Проциона — да и ее бизнес-карта так и осталась в фарадеевском кармане, — но она скучала по игре. Обмен между ее мозгом и его подпрограммами происходил в реальном времени. Это было все равно что быть там, в самой игре. И этот мир многому учил. Она все еще чувствовала, что легче отыщет дорогу в одиннадцатимерном пространстве после блуждания по опасному и красочному игровому лабиринту. Ей до смерти хотелось узнать, чем заняты сейчас ее противники и соратники. Ей ужасно хотелось вернуться, хоть разок.