А Аттанасио - Темный Берег

Стая змеедемонов взвилась из-за спины Властелина Тьмы и растаяла в звездной ночи.

Худр'Вра поднял лицо к небу и потряс поясом славы.

- Вот сильнейший амулет Ирта - и он бессилен передо мной и моими силами! Ибо он есть собранный свет Извечной Звезды - а я обрел силу вдали от света Чарма, в холодных мирах, обращающихся в пустоте. Я отвергаю свет и его Чарм, ибо я - Властелин Тьмы, и я собираю тьму!

Выкрикнув последнее слово, Властелин Тьмы разорвал Печать Сокола, и его окатил дождь зеленого света. Жилы молний рванулись из его рук ввысь, к арке небесных врат. С раздирающим ревом сияние самоцветов и стеклянный стол исчезли в пылающем вулканическом пламени. Алмазной пылью рассыпался догорающий пояс славы из стиснутых рук Властелина Тьмы.

Леди Вон лежала ниц, прижавшись лицом к траве, и трепетала.

- Встань, леди Вон! - эхом раскатился приказ Властелина Тьмы. - Встань и прими награду, обещанную мною.

Женщина испуганно вскочила.

Мановением пальца Худр'Вра вызвал из толпы змеедемонов гномьего карлика Ромата.

- Вот твой новый муж, леди Вон. Исполняй каждый его каприз. А за это пребудет с тобой мое благоволение. Рядом с Роматом ты по-прежнему будешь править Дорзеном и всем Уксом.

Леди Вон задрожала, не в силах отвести расширенных глаз от приземистой бородавчатой фигуры. Потом заставила себя присесть так глубоко, что чуть снова не упала на землю.

- Ромат, - объявил Властелин Тьмы с какой-то дикой радостью, - возьми в свое владение все, что принадлежало когда-то герцогу. И здесь ты с леди Вон будешь править от имени моего. Правь и будь счастлив - счастлив в отмщение за поражение Храбрецов, счастлив нашим возвращением, счастлив тем, что уничтожишь то, что уничтожало нас!

4

ДЕНЬ КАЛЕНДАРЯ ОЧЕЙ

Прилив звездного пламени заполнил высокие окна большого зала Святилища. Прямые, не тревожимые ветром струйки дыма из курильницы благовоний на широких подоконниках поднимались в пылающую ночь. Мудрые, завершив ночную медитацию у алтарей под гигантскими окнами, выходили из зала цепочкой, шуршащей линией серебряных одежд.

Чародей Кавал глядел с высоты балкона, господствующего над великим залом, как цепь мудрых истекает сквозь огромный портал и исчезает струйкой дыма в темной колоннаде. Чародей вздохнул. В молодости ему хотелось быть священнослужителем в этих коридорах величия, быть мудрым. Но право рождения преградило путь его честолюбию, и от стремлений всей его жизни остался только этот вздох.

Кавал, высокий и крепкий, стриг рыжие волосы очень коротко, подчеркивая угловатость черепа, а оранжевые бакенбарды резко очерчивали мощную челюсть и жестокий абрис губ. Одетый в яркую мишуру и кисейный саван, словно для похоронного вознесения, он в последний раз озирал великий зал, держась за балконную балюстраду призматического стекла. Вскоре Ирт повернется лицом к Извечной Звезде, и Кавал покинет этот мир форм и видимости. Неудовлетворенное честолюбие юности, долгий путь по общественной лестнице, цепь жизненных неудач, яростные битвы прошлого - все исчезнет. Навсегда.

- Печалишься, Кавал? - донесся еле слышный голос из темной галереи, и на балкон вышел крошечный человек в ореоле иссиня-черных волос и с густой бородой. - Еще не поздно вступить в ряды мудрых. Извечная Звезда терпит вечно.

- Мастер Аг! - Кавал отвернулся от перил и поклонился адепту святилища так низко, что показал остриженный затылок. У адепта не было и признаков старости, но все отлично знали, что это самый старый из жителей Ирта. - Я лишь остановился почтить тех, кто почитает тайны небесные, - произнес он.

- Тогда оставайся, Кавал. - Адепт был одет, как обычный работяга-служитель, в неброский серый комбинезон и черные матерчатые туфли. Он небрежно облокотился на перила балкона, которые были ему до плеча, и с восхищением поглядел на гиганта. - Оставайся и почитай с нами эти тайны небесные. Ты здесь был очень недолго, мы только-только успели узнать тебя. Оставайся.

- Нет. - Кавал коротко тряхнул головой. - Это было бы безнравственно с моей стороны.

- Верно, - согласился адепт, приподняв густые брови. - Ты накопил достаточно Чарма, чтобы подняться на Календарь Очей. И другие наверняка решат, что нежелание сделать это безнравственно. Но ведь никто из них не пошел на такой риск, как ты, чтобы овладеть сокровищами Чарма. - Брови мастера опустились, глаза смотрели пронзительно, повелевающе. - Останься, Кавал, и дай им повод восхищаться.

- Восхищаться, мастер, или завидовать? Суровое лицо адепта смягчила улыбка, и он ответил обычным тихим голосом: