А Аттанасио - Темный Берег

ПРОЛОГ

ЗА КРАЕМ СМЕРТИ

Сила ведьмы в волосах. И те, кто убил ее, об этом знали. Они срезали длинные пряди, скрутили их узлами и этими жуткими шнурами связали своей жертве руки и ноги. Мертвая, обнаженная, она лежала неподвижно, обратив застывшее лицо к темному ночному небу. В черных зрачках отражались звезды, яркие спирали света, по которым мы оба спускались к ней из темноты небес. Бесшумные, как свет, неотвратимые, как боль, мы мчались к ней так быстро, как только могли, и осколки звездного света сверкали в вихре наших волос. Но ее уже не было.

Убийцы сделали свое дело. Ведьма погибла. Ее искалеченное тело, над которым мы так долго трудились, валялось на лесной подстилке, словно выброшенное старое платье.

Склонившись над телом, мы услышали слабый отголосок жизни - еле слышное пение, угасающее в черноте смерти и отчаяния. Тень смерти.

Я отпрянул. Мы не должны были этого слушать. Еще немного - и вместо того чтобы найти ее душу, мы потеряли бы свои.

Но где же искать ее? Конечно, в том мире, где она обитала. В лесу. И наверняка неподалеку отсюда.

Ты склонился над ней и замер в неподвижности. "Пойдем, - позвал я тебя. - Тень смерти очаровывает, но она жестока. Волки воют даже от эха ее мелодии. Это плач исчезающей души".

Но ты не слушал и не шевелился. И тогда я отправился на поиски в одиночестве.

Даже ночью я видел следы ног убийц на мягкой лесной подстилке. Они вели на запад, к мрачной стене холмов. Темные, неуютные тропы, скрытые в чаще дубов и орешника, вывели меня к вершине. Отсюда открывался вид на реку и город. Я огляделся.

В свете луны серебристой змеей извивалась река. Именно туда захотят попасть убийцы, чтобы утопить душу ведьмы. В воде душа должна съежиться и испариться - но убийцы не хотят, чтобы это произошло рядом с городом. Они боятся, что ядовитые испарения повредят их семьям. А значит, душа еще не потеряна...

Но у реки следы убийц терялись. Вероятно, они зашли в воду, и я не знал, куда теперь идти - вверх по течению или вниз.

Я опустился на колени у самого берега. Вязкая грязь вздрогнула, как лягушачья кожа. Протянув руки, я коснулся воды ладонями. Теперь я знал все об этой реке, извивающейся черной лентой между холмами и огнями города. Несущая Тени, Травяные Плечи, Шаги Ветра - все это были имена, которые давали реке давно исчезнувшие местные племена. Названия, которые помнили лишь бродившие в лесах призраки.

В ответ на мое прикосновение духи леса собрались у воды, пытаясь вместе со мной почуять тонущую душу и ее убийц. Я легонько погладил воду, отправляя призраков в погоню.

Фонари городской пристани отражались в темной воде излучины, делая ее похожей на сверкающую руку ангела, прорвавшую ткань ночной тишины, чтобы передать мне крик горя. Вернувшиеся призраки принесли слабый стон последнее биение жизни ведьмы.

Этого мне было достаточно. Теперь я легко определил местонахождение жертвы - там, выше по течению.

Я неслышно продвигался вдоль галечных пляжей и ивовых зарослей, оставляя позади призрачные отражения березовых островов. Вот он - слабый запах бессильной ярости. Убийцы завершили свою работу. Ночь вокруг них расплескалась тошнотворным запахом тонущей души. Под сводами леса злыми красными глазками мерцали сигареты - убийцы табачным дымом пытались отогнать зловонные испарения смерти.

В лунном свете я поднялся из нависшего над рекой тумана. Убийцы с воплями побросали свои сигареты. Они были уверены, что я пришел по их души. Но они были мне не нужны. Я даже не стал их преследовать. Я пришел за душой ведьмы и нашел ее на илистом дне реки, дрожащую, полуразрушенную, полную страха и боли - но еще живую.

В стеклянной сфере умирающего сознания метались странные тени - как будто новая жизнь пыталась слепить себя из осколков старой. Но такое, увы, невозможно. Душа уже разрушена. Никогда больше она не сможет принять человеческий облик. Никогда не будет трудиться для нас среди полей и холмов этого маленького мирка. Мы больше не увидим ее весенних танцев при луне и буйных плясок в цветочной пыльце лета, не услышим веселых песенок, которые она распевала на закате.

Ведьма мертва. Часть ее души погибла, и Анимула, этот астральный падальщик, уже разросся на омертвевшей ткани. Я дотронулся до нее и не почувствовал ничего - только холод и одиночество. И тогда я опустил ее в воду.

Она закричала - как она закричала! И в ответ на ее вопль внутри меня разверзлась пустота. Жизненная сила умирающей души взметнулась в последнем крике, а потом рассыпалась в прах и исчезла, как несбывшееся желание.