А Аттанасио - Темный Берег

При свете звезд Дрив осмотрел Котяру. Тот был цел, но, как и герцог, покрыт струпьями паучьих укусов. Дрив придержал его, прикладывая к ранам целительные опалы.

Рассвет застал обоих с уже залеченными ранами, порезами и укусами. Действие токсинов ослабло, хотя цвета все еще казались слишком яркими и мышцы еле шевелились. Весь этот день они шли медленно, держа направление на юг вдоль ручья. Чтобы ускользнуть от искателей Властелина Тьмы, Дрив периодически создавал чармовых манекенов и посылал их в разные стороны.

Ночь привела их на реку, куда впадал ручей. Ее ровная ширина отражала яркие ночные хоры, и на мшистом берегу путники остановились.

- Я должен навестить Тиви, - объявил герцог. Он глубоко дышал, наполняя легкие ветром с темнотою и ароматами реки. - Ты последишь за моим телом, пока меня не будет?

- Можно вас разбудить, если что-нибудь случится?

Дрив покачал головой:

- Ты будешь один, пока я не вернусь. Посматривай в мой Глаз Чарма.

- А если появятся змеедемоны?

Дрив метнул голыш в реку, и тот подпрыгнул несколько раз, пуская круги, пока не исчез из виду.

- Давайте останемся вместе, - попросил Котяра. Страх коснулся его сердца. - Я вор, я не воин, как вы. Как мне вас защитить?

- Ты сохранил мне жизнь дольше, чем смог мой собственный маршал, грустно заметил Дрив. - А Лебок был лучший из лучших.

- Тогда послушайтесь меня и не делайте этого.

- Я должен удостовериться, что Тиви еще жива, - ответил герцог. Он шагнул в тростники, тихо постукивавшие друг о друга на илистом берегу, исчерченном следами мышей. - Я спрячусь здесь. Весь свой Чарм я возьму с собой, не останется ничего, что дало бы искателям меня выследить. Если они вообще меня увидят, решат, что я в Нхэте.

Котяра вздрогнул. Паучий яд все еще действовал.

- А не поищете там моего напарника?

- Бульдога? - кивнул Дрив. - Я его найду. Хотя это может быть опасно. Там есть колдун, который обходит лагерь, и если он меня увидит, я могу не вернуться.

- И что тогда? - спросил Котяра, сияя во мгле зелеными глазами.

- Возьмешь мой меч и ружье, - будничным голосом ответил Дрив. - Воюй. Если сможешь - освободи Тиви.

- Как я ее найду?

- Меч Таран, - ответил Дрив. - Я заколдовал в нем образ Тиви. Он покажет, куда идти, если я не вернусь.

- Вы действительно любите, если идете на такой риск.

- Любовь ли это? - Герцог ушел глубже в тростник и слился с тенями ночи. - Или что-то большее?

Котяра соскользнул по обрыву к берегу и встал рядом с ним:

- Опять будем говорить о предназначении?

- Наши дни проходят, как лихорадка. - Дрив нагнулся и поднялся с пучком речных трав в руках. - Помоги мне привязаться.

- А как же гадюки?

- Буду очень благодарен, если ты станешь их отгонять. Котяра взял водоросли и начал их связывать.

- Вы слишком много просите от незнакомца.

- Ты для меня не незнакомец, Котяра, - уверенно сказал Дрив, обнажая меч.

- Как вы можете так говорить? - нахмурился вор. - Я даже для себя незнакомец. Кто я?

- Ты мой союзник. Ты спас мне жизнь, а я спас жизнь тебе. - Дрив хлопнул ладонью по мохнатому плечу вора. - Мы друзья.

Котяра принял меч и ружье.

- Вы вернетесь к утру?

- Если не вернусь, тебе придется бросить мое тело здесь. - Он обвязался связанной травой и лег на подстилку вытоптанного тростника. Помоги мне это привязать.

Вор помог, и когда Дрив был привязан, он схватил его за руку и заглянул в его спокойные глаза:

- Будьте осторожны. Дрив сжал его руку:

- Я вернусь с новостями от Тиви и Бульдога.

Рука его разжалась, глаза закрылись, и тело поднялось, натянув привязь. Герцога здесь уже не было.

Котяра сел и почувствовал, что у него из души рвется крик.

* * *

День врывался в проломы стен заброшенного храма, и Поч смотрел, как Кавал погружается в транс. Казалось, что старый чародей умирает. Плоть его сжалась, будто внезапно сдулась, и похожий на мумию человек сидел прямо в ветреном свете дня.

От воскового тела изошел пряный смолистый аромат. В этом благоухании разворачивались давние воспоминания. Поч вдыхал их и входил в забытое прошлое Кавала, будто заглядывая в собственные закупоренные отростки времени.

Под заиндевелым деревом стоял обнаженный Кавал без бороды, не старше шести с половиной тысяч дней, чуть больше, чем сейчас было Почу. И даже в этом времени жизни, едва оперившись, он обладал уже Чармовой осанкой.

В Доме Убийц Кавал был воспитан как миротворец и проявлял спокойствие и хладнокровную рассудительность, ценимые дипломатическим корпусом. Родственники считали, что его судьбой будет служба при дворе, и Дом уже наводил справки в доминионах, предлагая его на работу как эксперта по договорам и даже как управляющего двора. Но интересы молодого Кавала были далеко от этого.