Виктор Комаров - Божий суд

- Простите, - начал Бэрд, - это несколько абстрактный вопрос, но уж поскольку у нас зашел такой разговор. У меня сложилось впечатление, комиссар тщательно подбирал слова, - что вы допускаете существование бога?

Однако Сигрен не удивился.

- Допускаю, - сказал он. - Более того, я глубоко верю в его существование.

- Но как же? - замялся Бэрд.

- Вы, должно быть, хотите спросить, как это совместимо с физикой? Именно в физике можно прочитать буква за буквой всю картину божественного творения.

- Значит, вы всерьез допускаете, - переспросил Бэрд, - что все законы нашего мира сотворены некой божественной силой?

- Да, - подтвердил Сигрен. - Они определены богом. Его творческой силой. И не только законы, но и все события.

"Интересно, - отметил про себя комиссар. - Подобная философия может далеко завести. Ведь она, по существу, освобождает человека от моральной ответственности за свои поступки".

Бэрд с любопытством взглянул на Сигрена. Сам-то он всегда думал, что именно современная физика прямым путем ведет к безбожию. В действительности же все обстояло, видимо, гораздо сложнее. Однако сейчас комиссар решил на время оставить эту тему, чтобы при случае все же к ней вернуться.

- Скажите, господин Сигрен, - мягко спросил он - за эти семь лет вам приходилось решать какие-либо сложные задачи? Может быть, делать открытия?

Сигрен несколько помедлил с ответом:

- Браться за трудные задачи я просто не решался. А открытия? Ну какие же могут быть открытия, если я просто вычислял то, что мне поручали Хэксли или Девидс?

- А мне Хэксли говорил, - возразил Бэрд, - что подобные вычисления здесь главным образом выполняет Сойк.

Сигрен пожал плечами.

- Разве вы этого не знали? - в свою очередь удивился комиссар

- Я никогда особенно не интересовался, чем занимаются другие сотрудники.

Бэрд почувствовал, что разговор грозит иссякнуть.

- Ну, хорошо, - сказал он. - А проблема, из-за которой я оказался здесь. Ее-то вы, вероятно, пытались решать?

- Кое-что прикидывал. Но только для того, чтобы разобраться в вопросе. Составить представление. Заниматься же этим всерьез я считал совершенно бесполезным. Во всяком случае, мне эта проблема не по зубам.

- А Девидс?

- Что - Девидс?

- Как относился к этой задаче Девидс?

- Девидс тоже был настроен скептически.

- А не кажется ли вам, господин Сигрен, - медленно произнес Бэрд, интуитивно ощутив, что они приблизились к чему-то заслуживающему внимания. - Не кажется ли вам несколько странным что при этом своем скепсисе Девидс взял да и решил задачу?

- Не знаю, - растерянно произнес Сигрен. - Я как-то об этом не думал. Вероятно ему пришла счастливая мысль. Так бывает. А может быть, и откровение свыше.

- Давно вы в последний раз говорили с Девидсом на эту тему? - спросил Бэрд, припомнив кое-что из магнитофонной записи и решив, что не грех проверить Сигрена, расставив ему небольшую ловушку.

- Не помню, - неуверенно сказал Сигрен. - Кажется, это было с месяц назад.

- С месяц?-переспросил комиссар, глядя Сигрену прямо в глаза.

Сигрен медленно отвел глаза.

- А как же уравнение, уравнение с дельта-оператором? - неторопливо продолжал Бэрд. - Разве оно не имеет отношения к этой задаче?

- Уравнение? - Сигрен с явным беспокойством посмотрел на комиссара. Была у меня одна... одна идея... - Он осторожно подбирал слова, словно опасался сказать что-нибудь лишнее. - И я действительно советовался с Девидсом.

Сигрен замолчал и выжидательно поднял глаза.

- Тот листок с пометками Девидса, - жестко сказал Бэрд. - Где он? Я хотел бы на него взглянуть.

- Он на столе, - пробормотал Сигрен, окончательно смешавшись.

"Почему он хотел от меня скрыть, что заходил с этим к Девидсу вчера?" подумал комиссар, пробегая глазами листок, испещренный математическими значками.

В верхней части страницы было несколько строчек, неровно и размашисто написанных синими чернилами. Ниже следовали карандашные пометки мелкими, каллиграфически написанными буквами. Потом - опять чернила и в самом низу снова две строчки карандашом.

- Карандашом писал Девидс? - спросил Бэрд, вспомнив о карандаше, найденном в кармане умершего.

Сигрен молча кивнул.

Комиссар еще раз внимательно проглядел листок. Взгляд его задержался на второй записи чернилами. В ней было очень много помарок. Сигрен зачеркивал, начинал писать что-то новое, потом опять зачеркивал и возвращался к написанному раньше. Даже не обладая математическими познаниями, можно было сказать, что автор напряженно и мучительно размышлял над этими строчками. Но размышления требуют времени...