Велимир Долоев - Буйный бродяга № 6, зима 2017-18 [Альманах коммунистической фантастики]

Беспрецедентный толчок, вызванный расширением роли женщин, отражается во всех сферах, увеличивая число работающих и экономический рост. Новые формы семьи начнут появляться в конце века. Поскольку семья более не служит убежищем от враждебного и жестокого социального мира, движимого эгоистичным расчетом, даже функции расширенной семьи растворяются в более широком обществе, вместе с новыми формами гражданских ассоциаций и частной жизни. Все, от партнерства с целью деторождения до эстетических, спортивных и других форм отношений, требующее социального признания или разрешения, процветает.

<���…> Далее в этой хронологии мир извлечет пользу из быстрой и добровольной стандартизации в целях научного, технического, инженерного и экономического сотрудничества, которая станет продуктом взаимных соглашений, а не навязана победой в мировых войнах и имперской мощью: социализм подавляет капиталистическую автаркию. В этой хронологии социализм — слово, содержащее в себе слово „общество“ (society), — сохраняет свое исходное значение: маленькое государство, в котором различные функции децентрализованы, рассеяны и переданы самому обществу, в то время как расстояние между государством и обществом сжимается путем учреждения широко распространенных выборов во все ветви правительства, усиления прав избирателей отзывать и снимать верхние уровни государственной бюрократии. Роспуск могучих имперских армий и флотов не только высвобождает ресурсы для более продуктивных вложений, но одним ударом сокращает государство.

<���…> Сорок лет непрерывного роста, улучшения образования и политической интеграции означают, что к 1970-м годам сам социализм начинает постепенно исчезать. При таком потрясающем коллективном богатстве остатки капитализма утонули в красном изобилии, делая даже социалистическое государство — „ночной сторож“ все более избыточным. Теперь становится ясно, что мир вступает в новую фазу развития, в которой постепенно исчезает само государство, а вместе с ним и его противоположный полюс — общество. С коммунизмом человечество покидает и государство, и общество. Капитализм, общество, окончательно переходящее границы, отступает в небытие.

<���…> Далее в этой хронологии, без Холокоста и с мертворожденным фашизмом, привлекательность сионизма естественным образом меркнет, означая, что решительного побуждения к созданию государства Израиль не возникает. Nakba — „катастрофа“ массовых этнических чисток палестинцев в 1948 году — не происходит, а Ближний восток избегает всей серии арабо-израильских войн. <���…> Социалистические правительства сносят все формальные юридические ограничения и неформальные предрассудки против евреев по всей Европе…

<���…> Синоним этнических и религиозных конфликтов сегодня, в этой хронологии Ближний восток будет не только более мирным, демократичным и процветающим, но более этнически и религиозно разнообразным, благодаря его энергетическим богатствам, более широко распределенным по региону. Он не будет знать баасистских диктатур, милитаризма и упадочного монархизма. В этой хронологии тихие дни Бейрута простираются далеко в будущее, поскольку он становится финансовой и культурной столицей новой Арабской республики, а также пристанью для изгнанников: контрреволюционеров, свергнутых монархов, фашистских мечтателей, алкоголиков-аристократов, белых офицеров и бывших сотрудников тайной полиции, бегущих от пролетарского правосудия».

В этой реальности не будет ни Саудовской Аравии, ни Аль-Каиды и афганских «борцов за свободу», ни прочих группировок радикальных исламистов, а в Персии не будет ни шаха, ни аятолл.

Альтернативные судьбы некоторых крупнейших политических лидеров были описаны ранее, а некоторые так и не стали во главе государств.

«Сталин был уже видным, пусть и не известным публично, большевиком во время русской революции, без независимого политического влияния. Без изоляции и интернализации революции он никогда не оказался бы на посту, возглавляющем бюрократическое окостенение раннего Советского государства.

<���…> В этом мире он был бы поглощен задачами национального развития и модернизации советского Закавказья и Туркестана — работа, которая, несомненно, предоставила бы ему много возможностей для использования личной власти и бюрократических интриг, которые доставляли ему удовольствие. Но сколько бы власти он ни сумел заполучить, мощь западной революции сокрушила бы личные замыслы любого отдельного бюрократа, пусть злонамеренного и могущественного, в далеком восточном аванпосте большой федерации. Хотя втайне он и ревновал к более смелым и знаменитым фигурам, таким как Троцкий, Сталин должен был выражать почтение успехам Троцкого как военного лидера и организатора революции; мрачный грузин оставался лояльным троцкистом вплоть до своей смерти в 50-х».