Журнал «Если» - «Если», 2008 № 08

Майк Волк (глаза красные, и рявкает, как его тезка) выбежал мне наперерез и схватил велик за руль. Я промолчал — слишком был напуган. Дои Мизула и Вонючка Штейнмюддер, его прихлебатели, зашаркали к нам, чтобы повеселиться на славу. И тут невесть откуда возник Ленн с бутылкой пива в руке и гаркнул:

— Оставьте его в покое!

И они отступили.

Мне он сказал:

— Иди сюда, Форд.

Он спросил, хочу ли я пива, от которого я отказался, а потом предложил остаться с ними, если я захочу.

Я не желал показаться испуганным или неблагодарным, поэтому посидел немного на обочине, посмотрел, как они играют в мяч, послушал скабрезный рассказ Джонни Марса. Когда же я наконец собрался уезжать, Ленн велел передать привет отцу, а когда я уже пересек футбольное поле, крикнул мне в спину:

— Хороших, мать твою, каникул!

Покровительство Ленна позволило нам с братом ходить через школьное поле с наступлением темноты, тогда как любого другого отколошматили бы. Однажды вечером мы наткнулись на Бобби и его банду на опушке леса, где Минерва-стрит вела к территории школы. Из-за пояса у него торчал серебристый пистолет. Он сказал, что ждет одного типа из Брайтуотерса и у них будет дуэль.

— Дело чести, — сказал он, а после допил пиво, разбил бутылку о бетонную заглушку канализационной трубы и громко рыгнул.

Когда на Минерву вывернула машина и дважды мигнула фарами, он сказал, мол, нам лучше пойти домой. Мы уже почти дошли до дома, когда в отдалении раздался выстрел.

Иногда Ленн возникал в моей жизни, чтобы вытащить меня из какой-нибудь жуткой передряги, как, например, когда я едва не обдолбался дрянной наркотой на вечеринке, а он дал мне подзатыльник и велел идти домой. Он и его банда вечно впутывались в неприятности с копами — поножовщина, прогулки в угнанных автомобилях, взлом домов. Знаю, что еще до того, как я закончил школу, каждый из них провел какое-то время в тюрьме для подростков в Сентрол-Айслипе. По окончании школы я уехал поступать в колледж, и его след потерялся.

А теперь я сидел в «Тропиках», только-только вынырнул из грез о рае — и вот, пожалуйста, он стоит у моего стола, держит в руках бутылку коньяка, ведерко со льдом, стакан и выглядит так, словно кто-то отвез его на заправку и запихнул в рот шланг.

— Ты ведь меня не помнишь, верно? — спросил он.

— Я сразу узнал тебя, — сказал я и улыбнулся. — Бобби Ленн.

Я протянул руку. Поставив на стол бутылку и ведерко, он ее пожал. В пожатии не было и следа былой силы.

Он сел напротив и налил мне, прежде чем наполнить свой стакан.

— Что тут делаешь?

— Пришел посмотреть на фреску.

Он улыбнулся и мечтательно кивнул, словно прекрасно понимал, о чем я.

— Навещал старика?

— Ага. Переночую у него.

— Видел его в супермаркете пару недель назад, — сказал Бобби. — Поздоровался, но он только кивнул и улыбнулся. Думаю, он меня не помнит.

— С ним никогда не знаешь. Он и со мной теперь то и дело так…

Рассмеявшись, он спросил о моих родных. Я рассказал, что мама умерла, и он ответил: его родительница тоже скончалась довольно давно. Закурив, он потянулся к соседнему столу за пепельницей.

— Что поделываешь?

Я рассказал, что преподаю в колледже и стал писателем. Потом спросил, видится ли он с Чо-чо и остальными. Выпустив струю дыма, он покачал головой:

— Не-а.

Вид у него стал довольно грустным, и мы немного помолчали. Я не знал, что сказать.

— Так ты писатель? — спросил он. — Что пишешь?

— Рассказы и романы.

В его глазах загорелся огонек, и он налил нам обоим.

— У меня есть для тебя история. Ты спрашивал про Чо-чо и банду? Тогда слушай!

— Валяй…

— Все это произошло давным-давно, после того как ты уехал, но до того как Хоуи открыл свою пиццерию, приблизительно в то время, когда сынишку бармена Фила ограбили на рельсах.

— Да, помню, мама об этом рассказывала.

— Ну так вот, ни один из нас, ни я, ни Чо-Чо, ни Волчок, ни Марсик старших классов не закончили, и жили мы по-старому, вот только увязали все глубже. Мы пили, ширялись и начали ходить на серьезные дела, например, однажды вломились в супермаркет и взяли сигарет на пару сотен долларов, а иногда угоняли тачки и продавали их на лом одному из родственников Марса. Иногда нас ловили, мы отсиживали по паре месяцев.

Профи мы не были, а потому время от времени приходилось подыскивать работенку, и конечно, одну паршивее другой… Однажды вечером сидел я в «Тропиках» с парой пива, и тут зашел один парень, я помнил его по старшим классам. Твой брат его, наверное, знает. Так вот, он заговорил с барменом. Помнишь старика Райана?