Журнал «Если» - «Если», 2008 № 08

Клем растерянно оглядывал ученого мужа. Это был человек огромных размеров, если не сказать тучный, причем жир отложился в тех же местах, что и у женщин: на груди, бедрах и заднице. Только вот гигантское брюхо могло принадлежать исключительно мужчине. Однако общий эффект несколько сглаживал хорошо сшитый твидовый пиджак.

— Бак! — воскликнул Данки.

— Данки, старый дружище! — тепло улыбнулся профессор Стеббинс. — Как я рад тебя видеть! Извини, я боялся, что это приспешники декана. Они в который раз пытаются выкурить меня из моего гнездышка.

Теперь, узрев профессора Бакминстера Стеббинса во плоти, Клем вспомнил, что уже видел этого человека, точную копию своего отца Хорнпаута: лицо, как у рыбы-скорпиона — толстогубое и брыластое, с неправильным прикусом, образовавшим нечто вроде жаберных покрышек в уголках рта. В детстве они ходили в одну школу. Жестокие мальчишки прозвали Стеббинса Рыбьей Мордой и безбожно издевались над ним, по крайней мере, до четвертого класса, последнего, который удалось закончить Клему.

Но как бы велико ни было сходство профессора Стеббинса с рыбой, все же оно резко заканчивалось там, где речь заходила о глазах. Глаза его ни в малейшей степени не напоминали рыбьи и лучились добрым юмором и умом.

— Что привело вас в Бейнбридж? — спросил ученый. — Все же от Клэпборд-айленд путь неблизкий.

— Слушай, профессор, это не встреча старых друзей, и нам сейчас не до задушевных воспоминаний. Ты получил мое письмо?

— Да-да, получил по почте, день-два назад. Рыбацкий домик твоего приятеля преследует хорошо известный в здешних местах призрак.

Разрозненные детали головоломки вдруг сошлись в голове профессора. Он повернулся к Клему, дружески протягивая руку:

— Клем Краудер, полагаю.

— Как поживаете, профессор? — пробормотал Клем. Если профессор и припомнил его по школьным дням, то не подал виду.

— Милости прошу в мой кабинет, — пригласил Стеббинс и повел гостей за стену из коробок в пыльный, тесный угол башни, где повсюду возвышались стопки книг: на полу, на стуле, на письменном столе красного дерева. Освещалась каморка светом пламени нескольких высоких свеч.

— Видишь, Клем, говорил я тебе, что он изучает птичьи мозги, — объявил Данки, показывая на диплом, висевший на стене. — Вот тут написано: «Пэррот [1] Parrot (шил.) — попугай. (Здесь и далее прим. перев.) — пси-хо-логия».

— Парапсихология, мой добрый друг, — поправил профессор. — Изучение психологического аспекта паранормальных явлений.

— Хотите сказать, что изучаете… сверху-стественное? — вцепился в профессора Клем.

— Наряду со многим другим. В основном, я занимаюсь амулетами и талисманами. Бейнбриджский университет известен во всем мире и пользуется заслуженным авторитетом во всем, что касается достижений в паранормальных и эзотерических науках. По крайней мере, был известен.

— Был?

Настроение Клема определенно улучшилось с той минуты, как он узнал, что профессор получил степень не за успехи в изучении повадок птиц, а как ученый-парапсихолог.

— Что же случилось?

— Наше новое руководство. При поддержке деканов ректор взял смелый курс к новым горизонтам. «Пограничные» дисциплины больше не являются специализацией университета. Отныне мы сосредоточились на более респектабельных областях науки, а именно: сельское хозяйство и биология моря.

Профессор отвернулся и поглядел сквозь треснувшее стекло на кампус, средневековый стиль которого выглядел так же странно в приморском поселке Меддибемпспорт, как балерина на сельских танцульках.

— Бейнбридж был основан два века назад для изучения тайных обрядов, колдовства и мистических искусств. Принято считать, что основателями выступили сами ведьмы и колдуны. В разгар процессов над пуританами гонимые ведьмы искали убежища в забытых богом местечках штата Мэн. Здесь образовался союз уцелевших ковенов [2] Ковен — кружок из тринадцати ведьм. , а впоследствии возник Бейнбриджский университет. Другие исследователи считают, что традиция уходит в глубь веков, к общине друидов, прибывших сюда с просоленным ирландским рыбаком, хорошо изучившим эти воды еще до появления Колумба. Как бы там ни было, верования и обычаи основателей до последнего времени считались наибольшими ценностями нашего университета. Но теперь главным стало сельское хозяйство! Бейнбридж! Коровий колледж!

Профессор глубоко вздохнул, очевидно, излив накопившуюся ярость.