Уильям Гибсон: Поединок

- Да ну? Неужели? Без дураков? - на губах девушки заиграла странная улыбка. Она медленно протянула руку ладонью вверх. Прямо к его носу.

- Глянь-ка!

В ладони была дыра, черный туннель, уходящий вверх по руке. Два маленьких красных мерцающих огонька. Крысиные глазки! Они бросились к нему, по пути вырастая. Что-то серое мелькнуло и прыгнуло ему прямо в лицо.

Дейк в испуге закричал, пытаясь заслониться руками, поскользнулся и упал прямо на программатор.

Сжимая голову руками, он забился в судорогах - и во все стороны брызнули кремниевые осколки. Ему было больно, так больно...

- Ах, боже ты мой! - цепочка звякнула, и девушка воспарила над ним. Эй! Послушай, давай вставай! - она взмахнула голубым полотенцем. - Хватайся за него, я тебя подниму.

Дейк смотрел на нее сквозь пелену слез. Студентка. Взгляд этакой зануды, не по размеру большой свитер, зубы такие ровные и белые, что могли бы служить вместо справки о кредите. Тонкая золотая цепочка на одной из лодыжек, покрытой (он увидел) по-детски мягкими волосками. Изысканная японская стрижка. Да, тут водились деньжата.

- Эта штуковина могла стать моим обедом, - удрученно сказал Дейк. Он схватился за полотенце, и девушка помогла ему подняться.

Она улыбнулась ему, но настороженно отодвинулась.

- Разреши мне исправиться. Хочешь есть? Это же был учебный проект, только и всего. Понял?

Напряженно, словно зверь, входящий в клетку, Дейк последовал за ней.

- Ни хрена себе! - восхищенно произнес Дейк. - Это же натуральный сыр...

Он сидел на продавленном диване, втиснувшись между четырехфутовым плюшевым медведем и кучей дискет. Комната была по щиколотку завалена книгами, одеждой и бумагами. А еда, над которой колдовала девушка, явилась прямо из "Тысячи и одной ночи" - сыр "Гауда", консервированная говядина, и - честное слово! - потрясающе вкусные вафли из настоящей пшеницы.

- Ну как, - спросила она, - мы можем угодить рабочему парню?

Ее звали Нэнси Беттендорф. Ей было семнадцать. Ее предки - жадные пердуны - вкалывали день и ночь, чтобы она, единственная цель всех усилий Уильяма и Мэри, ни в чем не нуждалась. Она училась на инженера в колледже, по всем предметам на "отлично", кроме английского.

- У тебя, наверное, пунктик такой - крысы? Нечто вроде фобии? спросила Нэнси.

Дейк мельком взглянул на кровать - очень-очень низкую, едва возвышавшуюся над полом.

- Да нет, в общем-то. Это кое-что мне напомнило, только и всего.

- Что напомнило? - она присела на корточки, свитер задрался, открывая гладкое матовое бедро.

- Ну... ты когда-нибудь видела... - голос его невольно повысился, он комкал концы фраз, - памятник Вашингтону? Ночью? Там наверху есть два маленьких... красных огонька... вроде авиационных маяков, и я... и я... неожиданно его затрясло.

- Ты боишься памятника Вашингтону?

Нэнси взвизгнула, повалилась на спину и залилась хохотом, дрыгая длинными загорелыми ногами. На ней были малиновые трусики.

- Я лучше умру, чем еще раз на него посмотрю, - медленно произнес Дейк.

Нэнси перестала смеяться, села и принялась изучать его лицо. Она побледнела и стала напряженно покусывать нижнюю губу. Похоже, она выкопала что-то такое, о чем думать не хотела. Наконец Нэнси отважилась на вопрос:

- Ты закодирован?

- Да, - горько сказал Дейк. - Они сказали, я никогда не смогу вернуться в округ Колумбия. И еще эти сволочи смеялись...

- За что они тебя?

- Я вор. - Он не стал уточнять, что специализировался на магазинных кражах.

- Куча старых компьютерщиков угробила жизнь на программирование машин. И знаешь? Оказалось, человеческий мозг ничем не похож на эти чертовы машины. Его нельзя так же программировать.

По сотням холодных и пустых ночей, проведенных в незнакомых компаниях, Дейк знал этот безумный истерический треп, бесконечную болтовню, которую одиночество навязывает своему редкому слушателю. Нэнси несло, а Дейк, зевая и поклевывая носом, гадал, сможет ли он не уснуть сразу, когда, в конце концов, они окажутся на ее кровати.

- Я сама сделала эту игрушку, которая так тебя испугала, - сказала девушка, подтягивая колени к подбородку. - Это для простаков. Она как раз оказалась со мной, и я сунула ее тебе под нос. Мне стало так смешно, когда ты старался всучить мне этот фиговый индонезийский программатор. - Она наклонилась и опять вытянула руку. - Смотри.

Дейк инстинктивно съежился.

- Да нет, это не страшно! Ей-богу, это совсем другое! - она раскрыла ладонь.

На ладони переливался совершенный, идеальной формы, цветок голубого пламени.