Вилли Конн: Постель дьявола-искусителя

- У тебя неплохая попка, - мужчина звонко похлопал Монику.

Морли застонал.

- И грудь тоже ничего, но ноги слишком толсты. Ты не в моем вкусе. Одевайся, детка, и иди к маме...

Морли вырвал электрический шнур из сети и как ошпаренный забегал по кабинету:

- Ну, проныра, ну, сукин сын! Ведь знает подход к бабам! И до чего же просто!

Морли решил немедленно воспользоваться полученной информацией. Нажав кнопку, он вызвал в кабинет секретаршу.

Пятясь к широкому кожаному дивану, он поманил Монику к себе. Ничего не понимающая девушка приблизилась. И тут, набрав полные легкие воздуха и преодолев себя, Морли рявкнул, как на учебном плацу:

- Ложись, дура!

Глаза Моники вспыхнули, как у дикой кошки, и мощная пощечина, больше похожая на оплеуху, повалила Морли на диван. В ту же секунду Моника оседлала полицейского, вцепилась в шевелюру и принялась драть его уши.

Дверь распахнулась, в кабинет вбежал Стивен.

- Помогите! - взмолился Морли.

Помощник бросился стаскивать Грей с начальника.

- Да не мне, помогайте ей! Это массаж по-тибетски, - заорал, испугавшись разоблачения, Морли.

Не подозревающий подвоха, Стивен принялся драть второе ухо начальника.

- О'кей, ребята! Поднажмите! - кричал Морли, изображая пациента.

И тут что-то случилось со Стивеном. Вспомнились все обиды и мелкие придирки начальника. Что есть силы он принялся рвать ему уши.

- Стив, придурок, слезь! Ой, ой! - орал Морли, но помощник, мертвой хваткой вцепившийся в шевелюру шефа, был неумолим.

Наконец Морли удалось сбросить обоих. Волоча их за собой по ковру, он на четвереньках пополз к начальственному креслу.

- Простите, сэр, - Стивен пришел в себя.

- Вам больно? - Моника наклонилась и поцеловала красное, как морковка, ухо шефа. - Простите нас.

- Кажется мы перестарались, сэр? - виновато пробормотал Стивен.

- Все о'кей, ребята. Два дня отпуска обоим. И передайте Майку Норману - я больше не вмешиваюсь в это дело. Предоставляю ему полную свободу.

Выпроводив полицейскую "ищейку", Габриэль Смард, несостоявшийся рок-музыкант, спокойно направился в соседний бар, где заказал кока-колу и гамбургеры. К визиту полиции он был готов давно, с тех пор как привез с заброшенной фермы, из Аризоны, эту странную кровать со стеганым матрацем. Очень скоро Смард заметил, что она обладает необъяснимой властью над женщинами.

Началось все с того, что приехавшая на каникулы соседская девчонка смешливая, русоволосая Элен Фарби забежала к нему за солью.

- Привет, Габ! - крикнула она с порога. И тут же умолкла. Ее веселое лицо посерьезнело и вытянулось. Сосредоточенным и одновременно отрешенным взглядом она неотрывно смотрела на волосатую грудь Смарда. Девушка приблизилась и погрузила в его шерсть свои изящные наманикюренные пальчики.

- Ты что, - опешил рок-музыкант и тут же почувствовал, как молния на его шортах поползла вниз. Элен взасос поцеловала его, слегка прикусив язык своими перламутровыми зубками, и потянула к постели...

Когда она ушла, Смард еще долго лежал на кровати, боясь выйти на улицу. Он слишком хорошо помнил, как ловко орудует никелированным тесаком в мясной лавке Том Гриффер - жених Элен.

Но поначалу все обошлось.

Обретя фантастическую власть над женщинами, Габ упивался сексом. Сначала он таскал к себе хорошеньких, потом очень хорошеньких, потом лучших из лучших. Главное в сексе - разнообразие, внушил он себе. Ведь даже самый никчемный и скучный день состоит из утренней зари, знойного полудня, умиротворенного вечера и доброй ночи. Секс - тем более должен быть разнообразен. Но против ожидания, постоянная смена партнерш, при всей ее соблазнительности, не давала ему полного ощущения счастья.

Лишь одна девушка на свете могла его дать. С необъяснимой робостью Габ наблюдал за ней со стороны, зная, что рано или поздно и ей не миновать его постели.

Девчонка и в самом деле была хороша - ее безукоризненные формы одинаково безошибочно угадывались под легким плащом и под беличьей шубкой. А когда она появлялась в ковбойских брючках в обтяжку и мохеровом свитере, одетом на голое тело, ее ничем не стесненные груди играли под шелковистым пухом, как губы влюбленных при поцелуе. А ее блондинистая коса! А ясные глаза на младенчески чистом лице! Габ смотрел на нее с затаенным дыханием, как на редкую бабочку, которой он непременно должен был сломать крылья.

Девушку звали Наташа.

Дочь русского эмигранта, отсидевшего на родине несколько лет только за то, что осмелился потребовать у государства половину заработанных им денег, Наташа отлично освоилась в Нью-Йорке, городе эмигрантов. Даже Смард - американец в четвертом поколении - не мог похвастать таким безупречным произношением, каким обладала эта девушка...