Александр Шалимов - Окно в бесконечность. Рассказы и повесть

Незнакомец, видимо, колебался.

- А вы кто? - спросил он наконец, отступая на шаг.

- Тебе я друг, - решительно отрезал дядя Митрофан. - Помогу в чем надо. Свою обязанность знаю. Мы союзников уважаем, хотя вы и не спешите со вторым фронтом… Пошли…

- Хорошо, - сказал, подумав, незнакомец. - Но неужели у вас нельзя говорить на улице о том, какое сейчас время?

- У нас, брат, такое время, что о нем лучше говорить, когда оно кончится.

- Кажется, я сильно ошибся, - сказал незнакомец.

- Это бывает, - охотно согласился дядя Митрофан. - Я сам вместо горилки раз уксуса хватил. Пошли…

Пробираясь по темной аллее, он слышал за плечами настороженное дыхание незнакомца.

Наконец скрипнула калитка виноградника. Дядя Митрофан облегченно вздохнул.

- Однако добрались…

Ощупью нашел под крыльцом ключ, открыл дверь, пропустил гостя вперед. В комнате занавесил окно старым одеялом и тогда уже зажег керосиновую лампу. С интересом оглядел гостя. Перед ним стоял юноша лет двадцати, среднего роста, с узким бледным лицом, темными бровями и светлыми пепельными волосами. Он был одет в серую клетчатую куртку с черными отворотами и узкие бархатные брюки. Под курткой виднелась белая рубашка с черной ленточкой вместо галстука. Тонкий резиновый плащ с капюшоном, который юноша снял, войдя в комнату, едва ли мог согреть хозяина в холодную мартовскую ночь.

- Продрог, небось, - сказал дядя Митрофан, поеживаясь в своем ватнике. - Вот беда. Водки нет и дров, брат, не заготовлено. Завтра жинка печку истопит. А сейчас я на керосинке чайку вскипячу. Погреемся.

- Нет, мне не холодно, - своим звенящим, гортанным голосом сказал юноша. - Но я вам очень признателен, что приютили меня. Я здесь совсем никого не знаю. Откровенно говоря, я даже не знаю, где я.

«Вот, сбрасывают людей, а без толку, - мелькнуло в голове у дяди Митрофана. - Ни карт, ни одежонки приличной. Оденут, как клоуна, а он сразу и засыпется. Этого, наверно, в Румынию предназначали, а он вот куда угодил. Хорошо еще, не в море. И что бы делал, если бы меня не встретил».

- Ну, давай знакомиться, - продолжал он, обращаясь к гостю, - меня Цыбулей звать, по имени Митрофан, по батюшке Кузьмич, а тебя как?

- Мое имя Альбин, - сказал юноша.

- Что же, имя неплохое, - одобрил дядя Митрофан. - А фамилия?

- Зовите меня просто Альбин, - смущенно улыбнулся юноша.

- Альбин так Альбин, - согласился дядя Митрофан. - Молод, а конспирацию знает. И между прочим, правильно. Мне твоя фамилия ни к чему. Завтра я тебе одежонку приличную достану; в твоей на улицу не выйдешь, сразу арестуют. Документы-то есть? Паспорт или еще что?

- Не знаю, - нерешительно промолвил Альбин. - Но скажите, пожалуйста, куда я попал? Что это за место?

- Алушта…

- Алушта? - повторил юноша, слегка пожимая плечами. - Не помню такого… А какая… страна, или, как это называется… государство?

- Да ты что, с луны упал? - удивился дядя Митрофан. - Крым это. Крым-то ты знаешь? Чему только вас учат там… А государство здесь было советское, пока фашисты не пришли. Вот вышвырнем их, и опять оно будет… А тебе-то куда надо было?

- Не совсем сюда, - горестно вздохнул юноша. - Теперь уже все равно, но боюсь, это не единственная ошибка. Какой сегодня день?

- Шестое марта.

- Ну, а дальше?

- Чего дальше?

- Шестое марта какого года?

Дядя Митрофан ошеломленно разинул рот.

- Да ты что, шуткуешь надо мной, хлопче? - угрожающе протянул он и так треснул кулаком по столу, что со звоном подскочили стаканы.

- Не сердитесь, Кузьмич, - тихо сказал Альбин. - Я правду говорю. Я не знаю, какой сейчас год. Так получилось. Я… долго болел… Все забыл…

- А ты когда заболел друг, в каком году? - подозрительно осведомился дядя Митрофан, не сводя глаз со своего гостя.

- Уж давно… Но я забыл…

- Как же тебя больного на такое дело послали?

- На какое дело?

- Ну ладно, - махнул рукой дядя Митрофан, - меня это не касается. Только я тебе так скажу: врать надо с умом, а то сразу попадешься.

Альбин потер тонкими пальцами бледный лоб.

- Все-таки какой же сейчас год?

- Тысяча девятьсот семидесятый, - насмешливо проворчал дядя Митрофан.

Гость не обиделся. Он внимательно посмотрел на старика, соображая что-то, и уверенно сказал:

- Нет, не может быть.

- Верно, не дожили еще. А если я скажу так - тысяча восемьсот семидесятый?

Альбин вздрогнул. В его больших черных глазах блеснули золотистые огоньки. Однако, чуть подумав, он тряхнул головой.

- Думаю, что и это неправда.

- То есть, как это «думаешь»? - рявкнул дядя Митрофан. - Да ты что? Ты подожди! Слушай, а может, у тебя тут того, - дядя Митрофан повертел большим пальцем возле виска. - Может, ты драпака дал из этого места, где вашего брата под замком держат? Ну, понимаешь?