Александр Карнишин - 13 плюс

Я корчусь, втискиваюсь глубже, жмурюсь, чтобы он не чувствовал моего взгляда. Это все знают: если не смотреть на охотника, то он тебя не почувствует. Так пишут в книжках. Но этот черный меня уже видит.

Он подходит и берет меня за плечо. Больно и крепко берет за плечо. Надо было заорать, как под дождем. Так громко, чтобы все сразу услышали. Но я просто не могу. У меня перехватывает дыхание. И еще я плачу, кажется, но дождь смывает слезы, и поэтому совсем не стыдно.

Страшный черный гвардеец тащит меня к подъезду. Как куклу. Я еле успеваю переставлять ноги. А навстречу выводят бабку Михася. Вернее, она сама идет. И сразу в машину. А за ней волокут Михася. И тоже — в машину. Но он меня не видел. Он на бабку свою смотрел. И в окна на двор никто не смотрел — потому что дождь.

А меня гвардеец проводит мимо машины, впихивает в подъезд и указывает пальцем вверх по лестнице.

— Что? — не понимаю я.

А потом вижу за стеклами очков сердитые папкины глаза. И очень быстро убегаю домой — переодеваться и сушиться.

Я сижу дома вечером один, потому что родители на работе. Я закутался в одеяло. Мне тепло и сухо. Рубашка, штаны — все висит на веревке в коридоре.

Я думаю: если завтра хоть кто, хоть даже если маленький Виктор что-то скажет про дождь или там про детей, которые пропадают — ух, я ему врежу. Потому что нечего тут лишнего всякого языками трепать. Учиться пора.

Скоро мы сами станем взрослыми.

При входе в школу на высоком крыльце стоял директор и при нем два дежурных учителя. Они заворачивали всех, кто, по их мнению, был неправильно одет. Мишка хитрый. Он сразу, ещё издали увидев, свернул налево. Он знал, как можно пройти через начальную школу. Там только нельзя было попадаться училкам — сразу к завучу потащат. Борька же вздохнул, но следом за ним не пошёл. Вдвоём там тем более делать было нечего. Он упрямо наклонил голову и пошёл прямо на директора.

Учителя с директором уже второй год так над ними издеваются. То стрижку проверяли и гоняли всех, у кого волосы длинные. А чего гонять? Ну, длинные. Зато чистые! Борька их в хвост собирал, так даже девчонки некоторые завидовали и спрашивали, не конским ли шампунем он их моет. Потом школьная администрация привязалась к разным фенечкам, браслетам и серёжкам. Борька серёжку не носил, потому что не девчонка, а парень. А вот кожаные браслеты-напульсники — было дело. Как раз когда за это стали гонять, тогда он их и надел, намотал плотно на каждую руку. И все равно пробирался в школу. Каждый день — в школу. Потому что учиться он хотел. И учиться любил.

Говорят, что хотеть в школу — это как-то не по правилам. Мол, все должны школу ненавидеть и обязательно мечтать её скорей закончить и забыть, как страшный сон. Но Борьке нравились преподаватели. И история нравилась. И география тоже. И прочие интересные предметы.

А теперь — что?

— Стой! — сказал директор школы и вытянул руку, преграждая проход. — Ну, вот, опять… Борис Фролов? Девятый «А»? Ну, и что ты нам скажешь сегодня?

— Здравствуйте, — вежливо сказал Борька всем троим сразу.

— Здравствуй, здравствуй… Ты как одет?

— А как? — удивился Борька, осматривая себя. — Все чистое!

— Но это же простые джинсы! А мы приняли решение, что формой одежды будет костюм.

— Мы — это вы? — угрюмо спросил Борька, понимая, что опять не пустят.

— Мы — это мы. И никаких дискуссий. Я не допускаю тебя до уроков. Иди домой и переодевайся, — сказал директор и отвернулся к подходящим к школьному крыльцу.

Костюм у Борьки, конечно, был. Он висел дома в шкафу, и Борька даже надевал его пару раз. В театр один раз и ещё раз, когда ходил на день рождения к Олесе. Она тогда всех пригласила, и пришли почти все. А Борька так даже был в костюме и при галстуке.

— И чо теперь? Учиться уже в джинсах нельзя? Это мне на мозг давит, типа? Джинса мешает процессу? — пытался огрызнуться Борька, но один из учителей, военрук, кстати, уже отводил его в сторону, похлопывая успокаивающе по плечу — «иди, мол, иди и не спорь».

Ну, он и пошёл. Сначала прямо, чтобы все видели, что ушёл со двора. А потом повернул вдоль ограды, протиснулся между раздвинутыми прутьями, подошёл к школе сзади и задрал голову. Сверху из класса смотрел весело Мишка — уже прошёл, значит. Проскользнул, как ниндзя в кино.

— Ну? — спросил он сверху.

— Лови, чо…

Рюкзак полетел в окно, а потом Борька подпрыгнул, уцепился за кронштейн, куда вставляли знамя, когда на площадке проходили разные смотры и построения. Потом перехватился рукой за карниз, а тут уже и народ помог. Подхватили под локти, с шумом и смехом втащили в класс и рассыпались по полу, упав.