Александр Карнишин - 13 плюс

Увиделись сестры только на похоронах матери. Переглянулись, как чужие. И опять разъехались. Разошлись. Даже не переписывались ни разу.

До конца жизни будут помнить, как потеряли в горах на простейшем маршруте своего двоюродного брата. Помнить и казнить себя.

…

Сашка проснулся, как по будильнику. Когда спишь спокойно, и вдруг над ухом начинается трезвон. Но тут не было никаких будильников. И не было шума. Стоял ещё ясный яркий день. Было тепло и лениво.

Он поднялся, отряхнулся и спокойно пошёл назад, домой.

Наутро все же решил сходить и помириться с сёстрами. Они, небось, всю ночь его искали. Нехорошо.

— Здрасьте, тёть Тань, — бодро прокричал от калитки.

— Ой, — встрепенулась тётя Таня, копавшаяся с чем-то на огороде. — Это кто у нас там? Сашка, что ли? Давно ли приехал, племянник дорогой? Заходи, заходи, у меня как раз клубничка свежая. Своя, сладкая-сладкая!

— Тёть Тань, а Ленки с Ольгой нет?

— А кто их знает? Это чьих такие? Не соседские? Вроде, по нашей улице не было таких…

Холодом окатило. Мурашки побежали по спине. Волосы зашевелились под зелёной тюбетейкой, шитой золотой ниткой.

— Так я лучше потом, потом, — промямлил Сашка.

И сбежал. Позорно сбежал.

Позже наводил в разговорах с пацанами на девчонок. Не было никаких Ленки и Ольги! Никогда не было! И никто их не помнил.

А с кем же он в поход ходил? С кем на море собирался? С кем ругался, наконец? И потом — а как же тётка? Она-то — есть. И вот тут, у деда, все, как обычно.

Лето кончилось. Сашка уехал к себе «на севера». Больше в детском возрасте он на море не приезжал. Даже когда умирали дед с бабкой. Тогда он просто не мог — в армии служил. А уже потом, после армии, после долгой работы в провинции, после такой же долгой работы в столице… Мать как-то, рассказывая о чем-то своём, сказала, что вот Танька-то ведь моложе её была, да и жила на курорте, почитай, а все одно ушла раньше. А все потому что детей у неё не было. Дети, настоящая семья — вот что держит родителей на земле. И даже всплакнула, радуясь, что вот есть у неё Сашка, и это главное в жизни.

А Сашка слушал и вспоминал детство и последнюю поездку на море.

…

Он всё-таки приехал к морю.

Однажды собрался — и приехал. Купил сарающку-развалюшку в селе. Восстановил до приемлемого уровня. Ездил, как все местные, на рынок за продуктами. Торговался, искал подешевле. Запасал дрова на зиму. Копался в огороде — все же покупать зелень было непристойным, когда она тут просто так росла, как сорняк какой. Пенсии хватало на то, чтобы жить спокойно и неторопливо.

А как становилось не жарко и не холодно, обязательно надевал шляпу и шёл по старой тропе в горы. Вот тут раньше был водопад. Теперь уже все размыто и развалено. Так, ручеёк слабый. Здесь стоял навес и стол для привалов. Да кто теперь ходит в походы? Теперь — Интернет! И навес тот развалился, и стол из хорошей доски двадцатки кто-то из сельских давно приспособил у себя во дворе.

Дальше была тропа. На той тропе он не суетился — поздно уже. Да и возраст не тот, чтобы суетиться. Просто ходил туда и сюда. Считал шаги. Закрывал глаза и поднимал лицо к солнцу, пытаясь определиться с местом. Иногда, кряхтя, опираясь на колени, влезал в кусты и шуршал там, шурудил, пытаясь найти ту пещерку. Никто ему не мешал. Туристов этих, которые по маршруту — почти не стало. Народ приезжал на море. Приезжал купаться, загорать, смотреть на волны, мерно накатывающиеся на берег, пить по вечерам местные сладкие вина.

На кладбище он тоже не ходил. Туда, где в одном углу тетя Таня, а в другом — дед с бабкой.

А вот в горы…

Там его и нашли однажды. В кустах. В маленькой пещерке. Скрючившегося, чтобы забраться туда. С улыбкой на застывшем лице.

Инфаркт — записали в свидетельстве. Хоронили за счёт государства. Родных никого не осталось.

…

— Сашка! Сашка, блин, вот вылезешь — огребёшь же по самое не балуй!

— Лен, ты прости. И ты прости, Оль. Я просто пошутил неудачно, — Сашка неуклюже вылезал из кустов. — Я больше не буду. Давай, командуй дальше, что ли… Пошли по маршруту.

Самое скучное время — это утро первого выходного дня после большого праздника. В квартире тишина, и только если прислушаться хорошенько, можно услышать, как капает вода где-то далеко наверху у соседей. Просто так лежать скучно, а спать больше совсем не хочется, хотя на улице еще темно. Правда, на улице зимой всегда чаще темно, чем светло. Потому что день короткий, а ночь длинная.