Василий Щепетнёв: Марс, 1939 год

Впечатление? Чушь. Она на самом деле была такой.

— Орсенева, — рука её дернулась навстречу, на полпути замерла, и уже волевым усилием протянулась в приветствии. Обычное дело при встрече со штатными служащими Департамента безопасности. Спинной мозг, подкорка, лобные доли коры.

— Капитан Шаров, — представился он. — Мне нужно поговорить с вами.

— Пройдемте в мой кабинет, — предложила Орсенева.

Кабинет оказался в смежной комнате.

— Пожалуй, ответственному лучше остаться здесь, — магистр небрежно показал на Зарядина.

— Пожалуй, — согласился Шаров. — А также и вам.

— Я тогда пойду к себе, — товарищ директора по науке не обиделся.

Вдвоем с Орсеневой они прошли в кабинет.

— Чем могу быть вам полезна? — спросила она, едва они уселись на стулья. Неважные, кстати, стулья.

— Мне необходимо знать, что произошло в экспериментальном поселке. Насколько я понял, лучше вас никто об этом не расскажет.

— Это режимные сведения.

— Я и сам режимный человек, Лидия Николаевна, — Шаров показал свое генеральное удостоверение. — Убедились?

— Вполне, капитан. Собственно, эпизод произошел из-за технических накладок и к нам прямого отношения не имеет.

— Вот как?

— Мы, моя лаборатория, решает одну из основных проблем поселенцев. Из всех трудностей, с которыми столкнулся человек на Марсе, недостаток кислорода наиболее серьезен. Температура, низкое давление — к этому большинство приспосабливается, но крайне незначительная концентрация кислорода препятствует автономности поселений. Ежедневно приходилось — да и по сей день приходится — доставлять кислород с Земли, непродуктивно загружая канал перемещения. Сейчас мы близки к тому, чтобы отказаться от земного кислорода, — вероятно, Орсенева произносила свою речь не единожды: слова, фразы словно мухами засижены. Интересно, есть ли мухи на Марсе? Надо Зарядина спросить, ему по должности знать положено. — Моя лаборатория, идя путями великой русской науки и творчески развивая идеи биологии Мичурина — точно, это доклад. Отчетный, юбилейный, перед вожаками. Послушаем и доклад, — вывела гибрид с уникальными свойствами. Взяв за основу один из видов лишайника, мы скрестили его с местным, марсианским грибком. Как работают земные растения? Разлагая углекислый газ, они используют углерод для построения своего тела, а кислород отдают в атмосферу. Наш же лишайник разлагает окись кремния, которого на поверхности Марса с избытком. В ходе процесса кремний идет на развитие растения, а кислород — кислород получают люди.

— То есть вы хотите дать Марсу земную атмосферу?

— Это в перспективе. Ближайшая задача — обеспечить кислородом наши поселения.

— И вы ее решили?

— Еще есть определенные трудности. Так, бурное развитие растений требует соответствующей органической подкормки, необходимо также закрепить наследственные факторы гибрида. Перед нами стоит задача сделать лишайник и пищевым продуктом.

— Это очень, очень интересно, Людмила Николаевна, но как ваша работа связана с событиями в поселении «Свободный труд?»

— Свотра… «Свободный труд» — первый поселок, перешедший на полное самообеспечение кислородом.

Текст кончился. Теперь Орсенева подбирала слова медленно, осторожно. Свои слова, не утвержденные, не одобренные. Слова, за которые приходится отвечать.

— Значит, поселок — ваше детище?

— Нет, разумеется, нет. Мы лишь поставили в нем систему воздухообеспечения.

— И она не сработала, верно?

— Она работала вполне удовлетворительно, но преступная небрежность поселенцев привела к… привела к тому, к чему привела.

— К гибели людей?

— Да.

Люцифериновую панель в кабинете давно не обновляли, и света недоставало, однако Шаров мог поклясться — Орсенева была совершенно спокойна. Уставшая, вымотанная, но спокойная. Свотра, — Шаров перешел на местное название — интересовала Орсеневу поскольку постольку.

— В чем же заключалась эта… небрежность?

— Свотра — поселок производственный, все заняты на добыче русина (слово «добыча» Орсенева произнесла по-горняцки, с ударением на первый слог), к тому же объявили ударную вахту, и дежурными по поселению оставили неподготовленных детей. Система «Легкие» работает так: днем, когда наиболее интенсивное высвобождение кислорода, он закачивается компрессором в баллоны, откуда ночью высвобождается на поддержку дыхания людей. Дети же пустили весь кислород в жилые отсеки, не наполнив баллоны и на треть. Чтобы их не наказывали, они подправили показатели манометров. Поэтому ночью и случился замор.