Андрей Корбут - Гражданская война

Отложив фотографии, я наткнулся на записку Артура.

"Морис! Дождитесь меня!"

В холодильнике, на кухне, ничего, кроме пива, не оказалось. Не довольствуясь малым, я бродил по пустой квартире, помышляя только о хлебе насущном, мне хотелось есть... Вы представить себе не можете, как хотелось... Прошло еще часа три, прежде чем трель электронного соловья возвестила о визите миловидной девушки с двумя коробками пиццы и коробкой побольше. Наверное, именно пицца заставила меня, оторвавшись от глазка, без промедления впустить неизвестную гостью.

-- Как я выгляжу? Вы могли бы меня полюбить?.. -- сказала девушка голосом Артура Крайса.

-- Вряд ли... Вы не в моем вкусе, Артур, -- немало удивившись этому превращению, ответил я.

-- Тогда держите пиццу, -- проходя мимо меня, нехорошо смеясь, сказал он.

За пиццу я схватился, как за спасательный круг, без лишних церемоний. А Крайс, небрежно бросив на мех оставшиеся у него коробки, подошел к зеркалу и, оглядывая свой новый облик, спросил, хорошо ли я себя чувствую.

-- Превосходно,.. -- коротко сказал я, всем своим видом показывая, что пицца для меня сейчас все.

-- Не надеялся, что найду Вас здесь.

-- Вы же оставили записку.

-- Однако еще вчера вечером...

-- Выходит, я провалялся двое суток... Кстати, спасибо, что поменяли повязку...

-- ...Вчерашний вечер я провел в "Парисе", -- сказал Крайс.

-- ...И?..

-- Попасть в него оказалось непросто. Он только для мутантов. Но для женщин и "голубых" вход свободен, поэтому не тревожьтесь: мое переодевание -- вынужденная мера, здесь (Крайс кивнул головой в сторону большой коробки) и для вас найдется маскарадный костюм... Далее,.. я видел там этого красавчика, которого так часто фотографировал Роже Шали (я понял, что он говорит о "Парисе"), как выяснилось, это хозяин клуба. Рядом с ним постоянно четверо его телохранителей... А хозяина зовут мсье Клайнфорд...

Мы замолчали на какое-то время. Крайс наконец отошел от зеркала и сел рядом со мной на ковер.

-- О Клайнофорде... Он очень азартен, прекрасно играет в бильярд, и, что самое приятное -- проигрывая, начинает много курить.

-- Что из этого?

-- В детстве мы забавлялись: какого-нибудь урода угощали сигаретой, а около фильтра был порох... Смешно? Но вместо пороха можно придумать и что-нибудь посмешнее.

-- Ну, а если Клайнофорд здесь не при чем? -- возразил я, не веря в то, что говорю.

-- Я иду туда сегодня вечером...

После этих слов Крайс взял листок бумаги и набросал план.

-- Смотрите, вот это вход, затем лестница вниз, справа перед дверью в клуб глубокая ниша, там расположен электрический щит, под ним оставим мину, ключ ее будет находиться в замочке сумочки...

Он попросил меня подать одну из коробок и достал из нее крохотную дамскую сумочку... И только тогда я понял -- это всерьез... А Артур вновь обратился к плану, применяя карандаш в качестве указки...

-- Как вы понимаете, от этой стены необходимо находиться подальше... вот здесь рядом бар, тут столики, здесь и здесь... а это бильярдные столы... Но я еще не спросил -- Вы намерены идти со мной? -- ОН не смотрел на меня.

-- "К чему?" -- спросил кто-то, кто сидел глубоко во мне...

-- ...Артур, все хотел Вас спросить, с Вами ведь что-то случилось... откуда это странное прозвище,.. -- невпопад спросил я.

-- Циклоп? -- злобно усмехнулся Крайс...

-- ...

-- Я вижу лишь правым глазом, банальная автомобильная катастрофа... Я иду туда сегодня вечером... Вы со мной?

Еще позавчера, после смерти Куена, я готов был на все; но теперь, когда время притупило ненависть, я, сам того не желая... сказал: "Да".

41.

Спустя два дня Париж опустел. Все, кто хотел покинуть его, уже сделали это. Военные, заполонившие улицы, парки, грозно стоявшие на охране зданий, перекрестков, дотошно проверяющие документы у каждого встречного, на площадях разворачивающие колонны танков и бронетранспортеров,-- вся эта огромная масса машин и людей в камуфляже теперь хранила покой мертвого города.

Около шести вечера того же дня мы, вырядившись должным образом, без проблем прошли в клуб. Не хочу и не буду описывать себя в платье и на каблуках -- это отнюдь не доставит мне удовольствия.

Только мы устроились за столиком в баре, заняв удобную позицию для наблюдения за бильярдными столами, как к нам тут же подсели двое омерзительного вида мутантов. Однако приходилось мириться и с этим. Время тянулось долго, секунды, обернулись минутами, минуты стали часами. Одно меня радовало -- "наши кавалеры" оказались весьма нестойкими перед виски и поэтому скоро не устающий наполнять их рюмки Крайс ласково уложил обоих на стол, обнимая за плечи. Мы же почти не пили.