Олег Синицын - Спецхранилище. Второе пришествие

- Что это был за звук? - спросил генерал.

- Он означает, что вам следует поторопиться.

- Ракета будет у тебя через семь минут.

Отчего-то стало трудно шевелить губами, но я постарался ответить внятно и бодро:

- Жду с нетерпением.

Я отпустил кнопку и поставил рацию на краешек пульта напротив себя. Теперь остается ждать. В моем случае - ждать смерти, расположившейся на другом конце временного отрезка. Она придет в любом случае: либо от "плесени", либо от термоядерного взрыва. Варианты исключены.

Спасения нет.

Больше всего мне хотелось сейчас выкурить сигарету. Отравить организм никотином напоследок, доставить себе такое удовольствие. Сигарета заняла бы руки и отвлекла от мыслей о предстоящем. Но эти семь минут придется провести без курева: взять его здесь неоткуда, да и заменить нечем. Мне оставалось лишь играть пальцами ног, глядеть на светлеющее небо и вспоминать.

Мне вспомнилось, как под Ачхой-Мартаном мой взвод три дня прорывался через вражескую территорию. Непрерывно лил дождь. В зеленке прятались боевики. Радиостанция была уничтожена - ни о себе сообщить, ни вертолет вызвать. В роте давно решили, что нас нет в живых, и начали готовить похоронки для родственников, а я вывел салажат всех до одного - измотанных, истощенных, раненных, но живых.

Или еще был случай, Юлька о нем не знает, я не рассказывал, чтобы не травмировать. Во время операции против отряда известного полевого командира мы угодили в окружение. Бой был сумасшедшим. Взвод полег полностью, а мне шальной осколок разворотил бедро. До плена оставалось рукой подать, терять было нечего, и я вызвал на себя огонь минометных взводов. Что творилось на позициях - не описать словами. Мины рвались как при пожаре на складе боеприпасов. Боевиков полегло не меньше двух десятков, а я остался жив. Каким образом? Ума не приложу.

Хотя сейчас я думаю - тогда меня оставили в живых, чтобы я вызвал огонь на себя сегодня.

Снова запели конструкции. Пронзительно, басисто. Завибрировал пол. Я снял ноги с пультов, выпрямился в кресле, прислушиваясь к звукам. "Плесень" пробралась внутрь корабля. Возможно, уже поднималась сюда. Более точно не определишь: объективы камер наблюдения за окрестностями затянули молочные испарения. И на экранах, и за окном стоял сплошной туман. Казалось, что мир уже перестал существовать и от него осталась лишь эта комната, в которой находился я.

В пелене за окном мелькнула и исчезла размытая тень. Возможно, уровень "плесени" уже поднялся настолько, что плевки биомассы достают до окон. Лишь силовое поле удерживает эту кучу дерьма в распадке. Надеюсь, оно не лопнет как мыльный пузырь прежде, чем сюда прибудет "пятьсот пятьдесят пятая".

Еще несколько суток назад мне хотелось вырваться из заключения. Я мечтал об этом из-за Юльки и Настеньки, которых очень люблю и к которым очень хотел вернуться. Но мое возвращение будет бессмысленно, если на свободе окажется ужасная старуха Бальвангар. Я не могу допустить, чтобы она причинила вред моим родным, поэтому и приношу себя в жертву. Ради них. Ради Любви Андреевны. Ради ускутских. Ради остальных людей.

Стон и скрипы в глубине стен раздавались непрерывно, словно снаружи что-то жевало каркас. Я закрыл глаза и стал представлять, как где-то над тайгой, расправив широкие крылья, летит сверхзвуковой бомбардировщик Ту-160. От него отделяется крылатая ракета и устремляется к земле. Она летит очень низко, огибая препятствия земного ландшафта, ведомая спутником ГЛОНАСС и собственной оптико-электронной системой. В ее головной части скрыт заряд, мощностью сто килотонн в тротиловом эквиваленте. После удара о землю в распадке распустится огненный шар, который сожжет между скал все подчистую. Как сообщил по рации мужской голос (уже не принадлежащий генералу Веселову), ракета находилась от меня в двух минутах полета.

Значит, жить мне оставалось две минуты.

В запертую на три задвижки стальную дверь раздался требовательный стук. Погрузившись в полуявь-полубред, мне показалось, что я дремлю у себя дома перед телевизором, а в дверь долбит кто-то из соседей, которому понадобилась чашка сахара или компания для распития поллитровочки…

Я хлопнул ресницами. Меня по-прежнему окружали инопланетные пульты и экраны, а стеклянную стену впереди затягивали испарения. Я поднялся из кресла, ощущая сюрреализм ситуации. На онемевших ногах подошел к двери.

- Кто там?

- Дед Пихто! Открывай скорее, Валерка!