Олег Синицын: Спецхранилище. Второе пришествие

Я не уничтожил янтарную крупицу, и мрачное сверхсущество снова выбралось из-за изнанки мира.

Штильман не позволил последнему образцу "плесени" сгореть в костерке. Вместо этого он забрал шар. Думаю, Григорий Львович собирался разыграть перед моим братцем красочный спектакль под названием "Возвращение незваного героя". На это намерение указывал болтавшийся у него за спиной бластер (наверняка, мой), должный подчеркнуть бравый вид ученого.

Обнаружив, что пришельцы проиграли, а обещанные предательством блага, если таковые имелись, канули в то же место, куда оправились избранные, этот очкастый флюгер решил переметнуться назад. К нашим. Он не только скрыл предательство, но и придумал, как заработать в этой ситуации жирные дивиденды: обеспеченную государством старость, может, орден из рук президента. Для осуществления замысла ему понадобились две простые вещи: свалить вину на кого-то другого и принести на блюдечке с голубой каемочкой капсулу Сергею Палычу. И если с первым все прошло гладко, очкастый выдумщик сочинил целую легенду о моих "злодеяниях", то с голубой каемочкой вышел огромнейший промах.

Вместо того чтобы позволить мне сжечь биологическую гадость еще час назад, Штильман вернул капсулу обратно в пещеру, дабы показать, что обнаружил ее именно он, причем только что. Если бы она сгорела, ничего доказать было уже нельзя, а так - вот капсула, вот герой. Григорий Львович нашел способ связаться со старшим Стремниным и сообщить, что капсула вот-вот окажется у него. Попутно вылил в разговоре кучу помоев на меня… Особенно эффектной в его замысле должна была выйти часть представления, в которой он с усталым видом и бластером на плече спускается по склону сопки, небрежно держа шар под мышкой. По-моему, это полная ерунда, никто бы не поверил в браваду ботаника. Но, как я уже упоминал, после пленения у Штильмана слегка поехала крыша. Возможно, ему всю жизнь хотелось выглядеть героем, а тут такой шанс представился!

Подозреваю, что он допустил ошибку в расчете момента открытия капсулы. Или таймер, на который все ориентировались, слегка врал. Ведь у каждого прибора имеется погрешность, какая-нибудь плюс-минус миллисекунда, которая за десять тысяч лет может накопиться в несколько ошибочных часов. В общем, спектакль с треском провалился, и капсула открылась прямо в пещере. "Плесень" начала быстро расти, жрать все подряд, а этот трус сбежал от нее без оглядки, вместо того чтобы попытаться уничтожить в зародыше, бластер-то был у него с собой… А может и попытался уничтожить, но ничего не вышло. В любом случае, это уже неважно. Ничто неважно, кроме хрупкого росточка, под названием жизнь на планете Земля, которому по вине Штильмана угрожает жуткая уродливая форма смерти.

Из всех военнослужащих, остолбенело пялившихся на сползающий по склону люминесцирующий язык, первым пришел в себя Сергей Палыч. Подскочив к кабине, он хлопнул по стеклу, оставив на нем светлый отпечаток ладони, и яростно покрутил в воздухе пальцем, показывая пилотам, чтобы запускали ротор. Он прав, больше нельзя задерживаться в распадке. Я видел, что ползучая космическая чума оставляла после себя безжизненный лунный ландшафт, усыпанный пеплом.

То же останется от нас - труха и пепел.

- Четвертый! Четвертый! - кричал в рацию старший Стремнин. У него над верхней губой выросли светлые усики. От набившихся в глотку спор он давился словами, но надевать защитную маску было некогда. - Немедленно выдвигайтесь в район пещеры! Немедленно!

Первые струйки сбежали со склона и коснулись дна распадка. Поначалу их было немного, но следом сошел основной поток - вязкая люминесцирующая масса, усыпанная черными корками. Уже сейчас ее было столько, что в течение пяти, может, десяти минут она затянет дно распадка… Под ногами потянулись вверх инопланетные ростки, высаженные пришельцами. Желтые наросты на камнях, одежде и борту вертолета сделались пышнее. У меня началось легкие галлюцинации: фигуры солдат вытянулись, их головы в противогазных масках казались распухшими и изуродованными, их голоса - громкими и рокочущими. Не знаю, что бы со мной стало, если бы я и дальше вдыхал споры, но тут взвизгнул стартер вертолета, огромные лопасти Ми-8 провернулись, окатив лицо волной свежего воздуха, и наваждение ушло. Не поручусь, что надолго.

Военнослужащие быстро заполнили салон, втолкнув меня внутрь. Оказавшись на одной из лавок, я припал к окну и сразу увидел фигурку Штильмана, темнеющую на фоне люминесцирующего склона Улус-Тайга. Он бежал к нам со всех ног, спасаясь от ползущей по пятам вязкой смерти. Я различал округлившиеся пятаки его глаз и распахнутый от ужаса рот. Он спешил изо всех сил, но поток оказался проворнее.