Сергей Костин - Счастливчик

– И без всяких глупостей. Положение в Коалиции слишком серьезно, чтобы относиться ко всему так легкомысленно. Ты даже не представляешь, какие на сегодняшний день возникают серьезные проблемы. Тебе нужно за эти шесть месяцев разобраться в политической, общественной, если удастся, в чем я уже не сомневаюсь, сексуальной жизни, обжиться, пообщаться с людьми. А там уже будем решать, на что ты сгодишься. Вопросы?

У меня имелся только один вопрос.

– Когда начинаем, сэр?

Небольшая заминка со стороны старика не предвещала ничего хорошего. И я как всегда оказался прав.

– Как только наши специалисты изменят твою внешность.

– Что? – иной раз мне кажется, что старик слишком много шутит, – Мы не договаривались, что мне придется менять внешность.

– Ничего страшного. Небольшая пластическая операция в целях конспирации.

– Но зачем? – действительно, а зачем?

– А, затем, – бросил, как отрезал Глава Академии, – Вот полюбуйся.

Новая, весьма объемная пачка бумаги полетела через стол и шлепнулась прямо мне на колени.

Обыкновенные газеты. Со старыми, добрыми черными шрифтами. Я осторожно развернул верхнюю. И что же увидел? Свою улыбающуюся физиономию. А вот еще одна. И еще. И заголовки. Крупными, жирными буквами. « Единственный выпускник Академии!» «Легионеры не умирают!» И все прочее такое.

– Но откуда? – серьезный вопрос. Как могли мои фотографии попасть почти во все печатные издания Коалиции.

– Это пресса, мой мальчик. Такова их работа. Вокруг Академии постоянно ушиваются толпы газетчиков в надежде сенсации. Почти каждый перспективный воспитанник берется на заметку. А вдруг это очередной Легионер? Как? Это отдельный мир, со своими правилами, законами и финансами. Даже Академия ничего не может поделать с этим безобразием. Вот например, как тебе нравиться вот это?

Старик отправил в полет толстый журнал, и я еле успел его перехватить.

На обложке, о боже, я – крупным планом. В чем мать родила. Стою, словно бог на фоне моря. Прекрасно помню этот заброс. Крошечный островок в океане слаборазбавленной кислоты. На островке, я утверждаю, не имелось не то что ни единой живой души, даже травинки. Голый, плоский блин песка. Но фотография?

– Теперь понимаешь, о чем я? Едва твоя рожа появиться за пределами Академии, по всей Коалиции разнесется слух о появлении нового Легионера. А нам это надо?

Нам это не надо, молча согласился я со стариком. Первое правило Ночного Охотника – ты существуешь только для себя. Остальной мир, каким бы хорошим он не представлялся, не должен даже догадываться о твоем существовании.

– Надеюсь пластическая операция не коснется изменения пола?

Еще долго вслед мне в коридорах одиннадцатого Уровня звучал веселый смех Главы Академии. Весельчак, его родственников!

Я всегда считал, что у меня особый нюх на опасности. Но в этот раз не повезло. Катастрофически и окончательно. В жизни всякого человека случаются мгновения, когда счастье демонстративно поворачивается спиной, жизнь становится похожей на ад и все летит к чертям. ( Черти – мифологические животные, якобы широко распространенные на территориях Коалиции в пятнадцатых, двадцатых веках до новой эры. )

– Ты уволен! Без выходной карточки! Вон!

Моя голова вошла в непосредственный контакт с пуленепробиваемым стеклом особой прочности, разнесла его на мелкие кусочки. Тело, с приданным ему посторонним ускорением, пропахало по лужайке метров десять, оставляя за собой приличной глубины борозду.

И это называется благодарностью за все то, что я сделал для этого человека!

– Негодяй! Подлец! Мерзавец!

И откуда у человека столько ненависти к ближнему своему? А ведь что интересно! Дело то яйца выеденного не стоит. Ну подумаешь, застал меня за своим рабочим столом. Это же не повод. Ну и что, что не один? С его личной секретаршей? Надо же разобраться вначале.

Дело как было? Человеку плохо стало. Девчонка в обморок свалилась. А я рядом, как на зло. Что еще оставалось делать? Правильно. Людям нужно помогать. Я по всем правилам сразу массаж лечебный. По методу коренных аборигенов созвездия Лебедя. Шея там, плечи, спина. Человека спасать надо.

Ну и что, что в трусах? Кто виноват, что я после душа. А тут она, секретарша, под ноги как брякнется. Тоже. После душа. Глаза навыкате. Изо рта пена валит.

Что на моем месте сделал бы врач? Правильно. Я поступил так же. В ближайшую дверь, на ровную поверхность, искусственное дыхание и восстановительный массаж. Непрямой. По все тому же методу аборигенов.