Майкл Коуни - Сизигия

Он в отчаянии всплеснул руками, причем в опасной близости от моей повязки.

- Потише, Артур. - Я отодвинул ногу. - Если ты собираешься продолжать в том же духе, то сам станешь одержимым, а колонисты будут над тобой смеяться. Психиатр, исцелися сам. Почему бы просто не подождать и не посмотреть, что произойдет?

- Я думаю, это уже началось. Сколько, по-твоему, мне ждать? Двести лет? Когда прибрежное население составит миллионы, бунтующие каждые пятьдесят два года?

Да, это была неприятная мысль. Я стал с нетерпением ожидать Джейн как некое олицетворение здравого смысла. Потом я вспомнил кое-что из сказанного Артуром. На Аркадии не было никаких крупных хищников.

Пока не прибыл Человек...

4

Через пять дней я уже ковылял по дому без посторонней помощи. Столь быстрое улучшение наступило благодаря безжалостной терапии Джейн. Эта милая девушка обращалась ко мне не терпящим возражений тоном армейского сержанта и насильно поднимала с постели, не выказывая ни малейших признаков женской доброты. Мало того, она объявила, что завтра поведет меня на прогулку "подышать свежим воздухом".

Напрасно я протестовал против насилия над личностью, напрасно доказывал, что моим легким полезнее дым сигарет и что поэтическая бледность у меня не от потери крови, а от природы. Джейн ничего не желала слушать. Она заявила, что если я завтра не встану и не оденусь для прогулки, она прекращает службу, как это сделала старая Энни, и предоставляет меня своей участи.

За время моего заточения поступило несколько сообщений о новых беспорядках в поселке. Похоже, нас захлестывала волна преступлений. Несколько раз заглядывал Артур Дженкинс, причем раз от раза вид его становился все более озабоченным, а Перс Уолтерс рассказал о драке в "Клубе", которая, совсем как в старинных земных вестернах, началась с непонятно отчего разразившегося скандала в баре и вскоре распространилась на все заведение. Странно, но почему-то все описания этих инцидентов исходили только от свидетелей или жертв; агрессоры оказывались удивительно скрытными и не могли объяснить свои действия.

Один загадочный случай произошел в моем собственном доме. Не знаю, имел ли он отношение к остальным инцидентам, но вполне возможно, что имел.

На четвертый день ко мне зашел коммивояжер. Поначалу я подумал, что это еще один наблюдатель от правительства, - у риверсайдцев уже начал формироваться некий комплекс поднадзорности. Но он оказался представителем новой фирмы из Премьер-сити, которая изготовляла дезодоранты - освежители воздуха. Чтобы отравить атмосферу тошнотворно-приторным ароматом, достаточно только потянуть за ленточку на бутылке.

Поначалу коммивояжер не признался, чем занимается, а просто сел и стал принюхиваться. Поскольку он обладал крысиной мордочкой с острым носом, это выглядело естественно, и я тоже начал принюхиваться. Но тут он открыл чемодан и достал оттуда не опросник, как я ожидал, а бутылку с ленточкой. Он поставил ее на стол рядом со мной, дернул за ленточку и с облегченным видом перестал принюхиваться. Странно, что он вообще не задохнулся от поднявшейся вони.

После" этого он предложил мне купить дюжину бутылок, а то и целую упаковку (двенадцать дюжин), по сниженной цене. Он объяснил, что одной бутылки хватит на три месяца и что средство "разгонит эти неприятные больничные запахи". Оно очень концентрированное, заверил он меня без всякой необходимости. Его в больших количествах использовали в "Клубе", а зайти ко мне ему посоветовала рыжеволосая юная леди, которую он встретил в баре.

Я немного рассердился и попытался встать.

Он пробормотал что-то о выгодах приобретения упаковки (как я подсчитал, запаса на тридцать шесть лет), затем умолк и вытаращил на меня глаза. Такой маленький человечек - я был выше на несколько дюймов. Вдруг ни с того ни с сего губы его задрожали, он побледнел, судорожно закрыл локтем лицо, как от удара, заскулил - тоненько и пронзительно, - быстро развернулся и, сжавшись, словно ожидал пули в спину, вылетел за дверь. Я услышал, как его ботинки простучали по дороге, и наступила тишина.

В растерянности я снова сел. На столе так и остался лежать раскрытый чемодан. Потом его отнесла коммивояжеру Джейн.

Итак, Джейн явилась после ленча в брюках, свитере и ботинках на толстой подошве - образцовая девушка, собравшаяся в поход. Я уже оделся, и мы отправились вниз по склону к мостику, соединяющему берега у начала Дельты.

Джейн все время улыбалась, поглядывая на меня; кажется, ее веселила моя хромота. Вскоре она взяла меня за руку и при этом назвала по-новому, впрочем, ничуть не краше прежнего - "дедушкой".