Андрей Кудрявцев: Изгои вселенной

Будучи твердо убежденным, в существовании космических братьев по разуму, Жукин не переставал задавать себе вопросы: «Почему космос до сих пор молчит? Почему мы до сих пор не вступили в прямой контакт с инопланетянами? Если многие цивилизации более развиты, чем мы, почему не видно никаких признаков их существования?»

Не прошло и полувека с момента открытия человечеством радиоволн, как оно нацелило радиотелескопы в пространство, передавая свои послания внеземным цивилизациям и пытаясь уловить в бесконечности космоса голоса иных миров. Сменились поколения радиоастрономов, но ничего похожего на информацию разумных так и не было обнаружено.

Пытаясь объяснить для себя этот факт, Жукин вывел несколько собственных теорий, дающих хоть какие-то ответы на волнующие его вопросы. Подтвердить или опровергнуть их правильность пока не представлялось возможным, вследствие чего его рассуждения носили скорее философский, нежели практический характер.

Самой простой, но и самой страшной была теория, согласно которой всякая цивилизация, достигнув определенной ступени развития, по каким-то причинам самоуничтожалась. Но в таком случае, как объяснить свидетельства очевидцев своими глазами видевших их корабли, самих инопланетян, входивших с ними в контакт третьей степени и даже излеченных ими? Таких свидетельств только за новейшую историю человечества накопилось слишком много, чтобы считать их бредом и чепухой.

Можно было бы предположить также, что другие цивилизации галактики настолько отличаются от нашей, что контакт, а тем более сотрудничество между нами просто невозможно. Как между миром и антимиром. Если уж мы на Земле не всегда можем договориться между близкими друг другу, земными расами! Как же мы сможем найти взаимопонимание с разумными собаками или кошками, например?! Тем не менее, если верить очевидцам, в отдельные контакты с людьми инопланетяне все-таки входили…

Сам Жукин больше склонялся к другой теории, по которой развитая цивилизация теряла интерес к контактам с менее развитой.

Версия о нашей для них малозначительности, с точки зрения интеллектуального обмена, была более правдоподобной. В этом случае все вроде бы становилось на свои места. Их интерес к нам был подобен нашему интересу к зверушкам в зоопарке. Мы, конечно, перевяжем раненой птичке сломанную лапку, но нам и в голову не придет обсуждать с ней последние новости. Возможно, на наши проблемы и военные столкновения они смотрят с тем же чувством, с которым мы наблюдаем за львом, преследующим добычу. Мы не будем отнимать пищу у хищника. Что поделаешь — естественный отбор. Мы также с интересом понаблюдаем за жизнью муравейника, но не станем вмешиваться и разрешать муравьиные конфликты, которых у забавных маленьких существ тоже хватает.

Такие мысли, конечно, не заряжали Жукина оптимизмом, но, похоже, были ближе всего к истине.

Была и еще одна гипотеза, объясняющая, в частности, неудачи зондирования космоса с помощью радиотелескопов. Радиоволны, распространяющиеся в пространстве со скоростью света, были не очень удобным средством связи даже в пределах Солнечной системы. Сигнал, посланный с Земли, принимался на Марсе через несколько минут, что естественно создавало определенные трудности даже для связи с космическими зондами. Что тогда говорить о межзвездных пространствах, где расстояния измерялись десятками и сотнями световых лет? Между тем, скорость света, пока самая высокая из известных на Земле скоростей. Если инопланетные гости прилетали к нам из других, пусть даже ближайших звездных систем, они без сомнения, пользовались другими, куда более высокими скоростями.

Отсюда следовало, что наивная попытка людей использовать для связи с иными мирами радиопередачи и радиолокацию закончилась тем, чем и должна была закончиться — неудачей! То, что для нас было последним достижением науки, для них, без всякого сомнения, являлось давно пройденным, оставшимся где-то далеко позади этапом. Вероятно, Они относились к нашей примитивной связи при помощи радиоволн, так же, как мы относимся к передаче информации при помощи туземных барабанов. Радиопринимающих и передающих систем у них могло просто не быть! Разве что, в качестве экспонатов музеев или сувениров, как тот же старый африканский барабан, в доме бывалого путешественника.

Мысль о старом барабане посетила Жукина во время рассуждений о природе обнаруженных им странных информационных сигналов. Как это раньше не пришло ему в голову?! Проверить УСП в качестве средства связи! Ведь он даже не планировал такой проверки. Шальная мысль пьянила и создавала чувство нереальности происходящего. «Неужели ЭТО?! Неужели я, сам того не сознавая, вклинился в информационное поле инопланетян?» — Жукин был готов, подобно Архимеду, с криком «ЭВРИКА!» сорваться с места и бежать, не разбирая дороги. Обладая, несомненно, более крепкими, чем древний ученый муж, нервами, он всего лишь чмокнул, (чего раньше никогда не делал), в мокрый холодный нос дружелюбно вилявшего хвостом Чарли и взъерошил его и без того лохматый загривок. «Никто меня не ценит, только ты, верный дружище», — посетовал на жизнь Жукин и отрезал большой кусок ветчины, который тут же исчез в бездонной пасти четвероногого друга.