Андрей Кудрявцев - Изгои вселенной

— А, если, все-таки, они возникают?

— Большой мозг корабля, в соответствии с Кодексом, либо исполняет более правомерное желание, либо исключает оба, предоставляя договариваться нам самим. Например, я хочу сесть. Для этого мне необходимо кресло. Если мое кресло по веским причинам будет мешать тебе, то оно не появится. В то же время, если ты будешь противиться моему желанию отдохнуть, без всяких на то причин — ты нарушишь право свободы моей личности, и у тебя ничего не получится. Кресло появится, и я сяду. Теперь понятно?

Этот принцип: поступай так, чтобы не мешать другим, лежит в основе морали и права всего Звездного Братства. У нас еще будет время поговорить на эту тему. У тебя сегодня был трудный день. Тебе необходимо отдохнуть и восстановиться. Я думаю, лучше это сделать в привычной для тебя обстановке. Например, ты можешь мысленно воссоздать обстановку твоего коттеджа и Большой мозг синтезирует ее. Ты, наверное, удивишься невероятно точному воспроизведению реальности. Окружающие тебя вещи будут точной копией настоящих, вплоть до царапин на них. Это потому, что Большой мозг считает информацию о них непосредственно из твоего подсознания, где она записана полностью, независимо от сознания. Не только точный зрительный образ предмета, но и все другие его свойства…

— А как на счет пищи?

— Метод тот же самый. Ты получишь все, что захочешь. Могу тебя уверить — разницы не почувствуешь. Синтез происходит на атомно-молекулярном уровне.

После ухода Лиисэ Жукин воспользовался ее советом и воссоздал обстановку коттеджа, какой она была до учиненного им погрома. Результат его просто поразил — даже запах был родным, он в точности соответствовал его земному жилищу.

В течение нескольких дней после таинственного исчезновения Жукина Альфред Гиббсон не мог сосредоточиться на делах, сколько ни пытался это сделать. Дав по телефону общие указания секретарю, он даже не появлялся в лаборатории. Сидел в своем, старинной постройки особняке и размышлял.

Нить рассуждений, от какого бы факта он ни отталкивался, приводила его к одному выводу: Жукин, несомненно, совершил очередной прорыв, в сравнении с которым открытие субстанции Р — детские игрушки. Косвенно это подтверждалось и тем, что ему дважды удалось вырваться из лап «специалистов» Стенли, а те даже объяснить ничего толком не могут!

Кроме того, как и предполагал Альфред, кража плутония — тоже дело рук Александра. После всех последних событий Гиббсон был в этом уверен. Шум вокруг этого дела утих. Расследование, конечно, велось, но, судя по всему, надежно увязло вследствие полного отсутствия улик и некоторой мистической сверхъестественности происшествия. Тщательно допрошенная и проверенная по всем возможным пунктам охрана, судя по всему, к краже была не причастна. Лучшие, опытнейшие сыщики тоже не выдвинули хоть, сколько ни будь приемлемой версии случившегося…

Альфред думал. Сопоставлял и складывал факты, пытаясь выстроить логическую цепочку, которая приведет его к разгадке. Пытался и не мог этого сделать. Что-то не сходилось, не укладывалось в общую схему.

Похоже, единственным ключом к пониманию тайны Жукина могли послужить только изрубленные на кусочки платы, восстановлением которых занимались сейчас все электронщики его лаборатории. Результатов этой работы и ждал Гиббсон.

Прервавший томительное ожидание телефонный звонок принес не то чтобы радостное, но все-таки обнадеживающее известие. Старший специалист электронной группы доложил, что схемы некоторых плат удалось почти полностью восстановить. Разобраться окончательно в предназначении разрушенного прибора не удалось, но полученные результаты дают возможность сделать кое-какие выводы.

Позвонив Стенли, Альфред выехал в лабораторию…

Межзвездный переход продолжался всего несколько минут. По крайней мере, так показалось Саше. Жукин и наблюдатели вошли в серебристый шар и разместились в удобных креслах. Ожидавший чего-то необыкновенного Александр был даже немного разочарован, когда после небольшого потемнения в глазах его пригласили к выходу. Как ему потом объяснили, установленный на Марсе агрегат, принцип действия которого он так и не понял, каким-то образом свернул материю и обеспечил подпространственный тоннель для перехода в звездную систему эгов. Сколько парсеков при этом осталось позади, выяснилось только позже. Даже переведенная в световые годы цифра не позволяла воображению оценить, насколько велика бездна, отделяющая его теперь от дома. Для далекого от астрономии Александра, знавшего ее только в пределах школьного курса, так и осталось непонятным, непостижимым на каком расстоянии от родной планеты он сейчас находится. Позже Лиисэ показала на схеме галактики, где были они и где Земля. По схеме, учитывая масштаб, выходило, что расстояние очень приличное, но реально себе этого представить он так и не смог.