Журнал «Если» - «Если», 2011 № 06

— Вот Лючия, — сказал он, широким жестом указав на молодую женщину с золотисто-рыжими волосами. — Лючия, это мой племянник Джейсон.

Она подала руку со словами:

— Привет, Джейсон.

Я поздоровался. Рука у нее была мягкая и теплая. Лючия повернулась к дяде.

— Рада тебя видеть. Даже с опозданием на два дня. Но ты что, с ума сошел?

— Я все могу объяснить, — ответил дядя.

— Да, Винченцо, ты всегда можешь… Принести аперитив?.. И как насчет тебя, Джейсон? Хочешь стакан лимонада? Можешь снять очки: здесь, наверху, нет ветра, сам знаешь. Облако — как парусник.

— Это не облако, — сообщил я ей. — Облака сделаны из тумана. А это воздушный шар, или парашют, или еще что.

Она улыбнулась и промолчала.

— Смышленый парнишка, — весело сказал ей дядя.

— Смышленый, — согласилась Лючия. — И ты сошел с ума, раз привез его сюда.

— Где все?

Пожав плечами, Лючия пренебрежительно отмахнулась.

— Зио Доменико в рубке, следит за приборами. Остальные спустились вниз. Карло и Гвидо нашли работу, поэтому, разумеется, Миранда и Аззура отправились с ними. Антонио возвращается на выходные, но в будни остается внизу. Ну и ладно. Пусть поступают, как знают. Их всех в болото тянет.

— Ты хочешь сказать: на твердую землю.

— Да, в грязь, — согласилась она. — Это ударяет им в головы. Проработав там несколько лет, Антонио возомнил, что все, чему его учили, — ложь. Вся наша долгая история — сказки. Про пропеллеры, про строительство новой рубки… по его словам, это выдумки. Он даже утверждает, что судовые журналы — подделка.

Дядя Винченцо набрал в грудь побольше воздуха, но промолчал.

— Они считают сумасшедшей меня, а я — их, — продолжала Лючия. — Поэтому чувства взаимные. Что бы ни случилось, — добавила она, — я останусь здесь.

— Сколько раз мы это обсуждали?

— Слишком часто.

— Одна ты тут не справишься.

— Ты так думаешь? — Лючия как будто вызывала его на спор.

Мой дядя открыл было рот, но опять передумал.

— Ну… — протянул он.

— Давай не будем об этом.

Из внутреннего кармана летной куртки дядя Винченцо достал то, что я счел книгой: толстый квадратный сверток, как блокнот, только тоньше.

— Это тебе. — Он протянул его Лючии.

Та просияла.

Перекусив пополам ленточку — ух-ты! я никогда не видел, чтобы взрослые так делали, — она быстро разорвала упаковку. Под ней оказались две пластинки в коричневых бумажных конвертах.

— Бесси Смит! — воскликнула Лючия. — И… Ма Рейни! Где ты их нашел? Это чудесно.

— Немало времени понадобилось, — ответил он, явно чем-то довольный.

— Твой дядя хороший человек, — сказала она, поворачиваясь ко мне. — Очень хороший.

Позже дядя и Лючия сидели рядышком на уголке очень длинного стола и пили «чинзано», а я рассматривал картинки и хлипкую старую мебель. По большей части я глядел за окно — дядя не разрешил мне выходить на балкон, — на землю, раскинувшуюся под нами, как раскрашенная пастелью карта. Говорили они тихо, и я уловил медленное мягкое уханье, ритмичное и еле слышное, — какого-то двигателя, наверное. Я проводил глазами крошечный пикап на петляющем проселке, грузовичок двигался быстрее нас и понемногу скрылся из виду. Дядя объяснил Лючии, что ему пришлось взять меня с собой. У моей сестры случился приступ аппендицита, и ее с моими родителями «скорая» срочно увезла в больницу, а меня оставили на попечение дяди Винченцо просто потому, что он жил ближе остальных к нашему дому.

— Отсюда дома не видно, — пожаловался я.

— Ищи лучше, — посоветовал Винченцо. — Он где-то там.

Я бросил рассматривать ландшафт и начал поглядывать на фрески, изображавшие пухлых розовых женщин, многие были в мятых ночных рубашках, которые соскальзывали с их плеч и рук, и все обедали и пили с сильно загорелыми мужчинами, по большей части голыми, хотя у них на причинных местах имелись виноградные листья. По потолку комнаты, провисшему, как в старой палатке, скользили в облаках поблекшие ангелы. В двух местах неровные длинные куски были заменены пустым белым шелком или похожей на него материей. У одной из женщин на стене были такие же рыжие с золотом волосы, как у Лючии. Сама Лючия была прекрасна, на руках — сверкающие браслеты, позвякивавшие всякий раз, когда она поводила рукой, а когда она смотрела на меня, то улыбалась, точно нас связывала какая-то тайна. Я никогда не видел таких, как она: Лючия просто завораживала.

— Невежливо пялиться, Джейсон, — сказал дядя, вырывая меня из задумчивости. — Нам с тобой пора лететь на землю. Верно?