Александр Краснянский - Единение

Главное - не зазеваться и не влететь в тучу, состоящую из миллионов уарвов. На скорости его полета подобное столкновение наверняка приведет к тому, что органы дыхания окажутся плотно забиты шевелящейся, непробиваемой массой гибнущих насекомых. Но то, что смертельно для него, является любимым лакомством для умрофамов. Надо лишь внимательно осмотреть окрестности... Точно! На круглом склоне одного из утесов вдалеке - россыпь серых точек, кажущихся неподвижными. Набрав высоту и уйдя в облако, он сразу взял нужное направление и через мгновение (ни на йоту не усомнившись в том, что такое расстояние можно преодолеть столь быстро) вынырнул прямо над стадом.

Умрофамы немедленно расправили огромные крылья и суматошно хлопая ими, начали разбег вниз по склону. Но он уже увидел того, который был с самого начала предназначен ему, и только ему одному. Длинное, покрытое серой шерстью тело жертвы, плотно сжатое ротовое отверстие и широкие крылья точно легли на мысленный образ, всплывший из глубин древности. Лишь полные ужаса глаза на верхней стороне головы заставили его на мгновение замешкаться. Черные, суженные спереди и сзади, с расширившимся крестообразным зрачком. Им не было места в той части его сознания, что контролировала навыки охоты. Силясь отбросить необычное ощущение, он ударом остановил движения рук и хвоста и медленно, неожиданно медленно, стал выпрямляться в трехметровую разящую стрелу, раскрывая восемь огромных, черных, почти прямых когтей на руках, в то время, как ноги направили его полет в ту точку, где должна было произойти...

Мир сложился вокруг единственной прямой нити, протянутой от него к жертве. Он, ничего не слыша, скользил вдоль нее, глядя в растущий глаз. Неприятное ощущение росло по мере того, как ему стало казаться, что тот выпячивается, заостряясь гранями по осям креста... Там он видел отражение - свое и всего остального мира, искаженное, неправильное, перевернутое и разбитое на четыре части. Нить распалась, закрутилась в спираль и потемнела, и он внезапно ощутил, что перед ним он сам, только не такой, каким он всегда был, а такой, каким ему еще предстоит стать. Его Цель. Он ощутил странное, доселе не испытанное ощущение единства сознания с тем, который (он точно знал это) был его подлинным братом. Он знал, что он сам является Целью для него, и у него тоже есть путеводная нить, ведущая сквозь всю жизнь к этому моменту единения. Но то, что ему предстоит сделать, никак не вязалось с этими непривычными чувствами, ибо охотник был охотником, а жертва - жертвой. Но тут угасший было проблеск прошлого, древнего знания вернулся и указал Ему простой, очевидный и предельно ясный путь, которым совмещались две стороны его бытия. Он понял, что то, что он делает, единственно правильно и необходимо, что только так он может выполнить свое предназначение. Не только прошлое, но и непреодолимая доселе завеса незнания о будущем начала приоткрываться перед Ним.

Удар, и глаз лопнул в туче брызг ярко-оранжевой крови. Слившись глубоко вонзившимися когтями со своей жертвой в единое целое, они, кувыркаясь, неслись по инерции (странно медленно) над пологим склоном утеса, обрывающимся впереди пропастью. Рванув на себя кисти рук, он подтянул к себе бьющееся тело и, распахнув пасть, впился в загривок, с наслаждением ощущая, как клыки пронзают толстую шкуру, сминают мышцы и сокрушают хребет. Хруст кости отдался в его черепе вместе со звуком лопающихся связок в тот момент, как струя ароматной горячей крови хлынула в его глотку. Рванув шеей назад и вверх, он почувствовал, как скорчилась жертва, чей передний мозг потерял связь с задним. Одновременно, он складывал когти вдоль ладони, не вынимая их из тела, и чувствовал скользкую податливость мохнатой шкуры, распарываемой сразу во многих местах.

Вытянув руки вперед, он мощным толчком ног отправил умрофама вниз, ожидая наступления привычной бесчувственности колебаний летательного цикла, однако, странным образом, он так и взмыл, держа руки и хвост неподвижно. И хотя он не смотрел вниз, он почему-то видел, или ощущал, что видит, или просто знал, как полумертвый, скорчившийся зверь катится по склону в туче пыли, ломая себе хребет, крылья и конечности, в то время, как остальное стадо, рассыпаясь, стремительно пикирует в долину, на дне которой видны еле заметные темные облачка уарвов. Последним его ощущением в реальности сна была необходимость найти место для посадки на этом утесе...

Сердца бились на один такт - попеременно левое и правое, постепенно успокаиваясь. Дыхание приходило в норму. Когти расслабленно разжались, и кожная складка, закрывающая летательную перепонку, стала незаметной в белом меху. Медленно он открыл глаза. Слабый красноватый отблеск на вогнутой гладкой поверхности - единственное, что было доступно его зрению. Он лежал, подавленный виденным сновидением. Постепенно пришло понимание того, что оно основано на воспоминании о той охоте... Но тогда не было ничего особенного - охота как охота (правда, первая и единственная в его недолгой пока жизни). Он не мог вспомнить, чтобы с ней были связаны подобные непривычные переживания.

Читать дальше