Евгений Дрозд: Фантастика. Журнал "Парус" [компиляция]

Вспомнился и нудный перелет, длившийся около месяца. Бесконечные разговоры в кают-компании, все больше о деньгах. Иногда о девочках и снова о деньгах, деньгах и еще раз о деньгах. Дик (робот), помнится, даже задал вопрос: в самом ли деле деньги играют такую важную роль в жизни людей и не являются ли они синонимом понятия «бог»? Ахмет и Болтун ничего не поняли, а Марчч тогда очень веселился. После этого он заинтересовался роботом и еще несколько раз беседовал с ним.

Марчч, относившийся к роботам примерно так же, как его предки из Вирджинии относились к неграм, был поражен осведомленностью электронного собеседника в различных областях юриспруденции и права. (На вопрос, зачем ему эти знания, робот ответил, что не помнит, — местами его память затерта или заблокирована, но, возможно, кто-нибудь из прежних хозяев использовал его в качестве справочника). Словом, робот дал Марччу пищу для размышлений.

«Надо же, — думал Марчч, — вот у него и чувства есть, и разум, и желания, а что за жизнь? Три Закона, как цепи, против них не попрешь, значит, все время под чужую дудку пляши! И вообще, ни выпить, ни погулять, тоска… Как это студенты древнеримскую пословицу переиначили: «Что дозволено человеку, не положено роботу»… Куда он денется, когда мы на Землю вернемся?

А вот что: возьму-ка я его к себе камердинером, халат и кальян подавать. Как, значит, бывшего соратника по дельта-руде…»

Марччевы мечтания были прерваны голосом Ахмета.

— Болтун, — сказал тот спокойно, — у тебя скафандр лопнул.

Болтун ответить не успел. Голубоватой струйкой вышла из разъехавшегося шва дыхательная смесь, а внутрь проникли меркурианские газы. Несколько судорожных движений, и то, что пару секунд назад было Болтуном, навсегда застыло, скорчившись на промерзшей почве чужой планеты. Марчч пробурчал краткую эпитафию:

— Усталость материала. Говорил я ему, не экономь на скафандрах, новые бери…

И все. Тележка между тем продолжала катиться, и пришлось двинуться за ней, чтобы не отстать. Болтун остался позади и скоро исчез из виду, скрытый черными дюнами. Ахмет и Марчч шли за тележкой спокойно, ибо к таким вещам готовы были всегда. Потом Марчч внезапно подумал:

«А ведь теперь моя доля увеличилась в полтора раза!»

И тут же обожгла следующая мысль:

«А ведь корабль до Земли может довести и робот…»

Он бросил быстрый взгляд на Ахмета. Их зрачки встретились, и Марчч понял, что Ахмет подумал о том же. Оба схватились за бластеры, но Марчч — быстрее…

Голосом он остановил тележку, а сам присел на выступ скалы, потому что дрожали колени. Несколько минут он смотрел, как медленно оседает пепел — все, что осталось от напарника, — и неверной рукой все пытался засунуть бластер в кобуру.

— Закурить бы, — поднес руку к лицу, чтобы стереть пот, но уткнулся в поляроидное стекло. — Приду, первым делом закурю. Потом душ, потом яичницу и полбутылки чего-нибудь покрепче. Потом спать. В тепле, под одеялом, без скафандра! Потом месяц перелета, и все. Все, черт подери!

Марчч встал, пустил тележку и зашагал вслед. Шагал, как робот, не глядя по сторонам и ничего не чувствуя, отмечая только, что вот еще пять минут прошло, значит, идти осталось на пять минут меньше.

Наконец показалась знакомая скала со скошенной верхушкой, знакомая группка кристаллодеревьев, которую нужно обогнуть справа, еще одна скала за ней, и вот — корабль. Он жив и дошел.

Возбуждение охватило Марчча. Он подогнал тележку к пневмоопорам планетолета, вырубил моторы и, взбежав по трапу к пассажирскому люку, просигналил о своем прибытии.

Дверца не шелохнулась.

— Заблокирована, что ли? — Включил переговорник и вызвал робота.

— Да, сударь, — в наушниках послышался знакомый ржавый голос.

— Привет, Дик! Что с люком, почему не открывается?

— Я заблокировал его, сударь, и грузовой люк тоже.

— Зачем? Впрочем, не важно… Открывай оба и помоги втащить руду.

— Я не открою люк, сударь.

— Что это значит?! Ты что?.. Дик! — Марчч встревожился. — Это приказ!

— Я его не выполню.

— Что?! Ты, ржавая жестянка!.. — Марчч задохнулся. Потом перевел дыхание и заговорил снова. Голос был полон едва скрываемого бешенства:

— Да ты, милый, свихнулся. Тебе ремонт нужен.

— Нет, сударь. Я функционирую нормально.

«Черт, а ведь он это серьезно», — подумал Марчч, и душу его сдавило тяжелое предчувствие. Он впервые ощутил страх.